Живущий в ночи. Дин Кунц
укрытием, и поэтому я чувствовал себя еще более неуютно. Более того, если раньше русло петляло, то сейчас стало совершенно прямым, словно городская улица, лишив меня возможности спрятаться за каким-нибудь изгибом, когда преследователи появятся сзади.
Судя по всему, «Хаммер» снова остановился на вершине холма. Ветер уносил рычание мотора в другую сторону, поэтому сейчас я слышал лишь собственное свистящее дыхание и удары сердца, колотившегося как паровой молот.
Кошка, в распоряжении которой было целых четыре лапы против двух моих ног, была, конечно же, проворнее и быстрее меня. Она могла бы оказаться в безопасной зоне в считаные секунды. И тем не менее в течение нескольких минут животное с одной и той же скоростью трусило метрах в пяти впереди меня, время от времени оборачиваясь, словно желая проверить, поспеваю ли я за ним. В лунном свете оно казалось каким-то кошачьим привидением, а глаза его были загадочны, словно пламя свечей на спиритическом сеансе.
Стоило мне только подумать, что кошка сознательно пытается увести меня от опасности, стоило мне вновь заняться «очеловечиванием» животных, от которого у Бобби Хэллоуэя, по его словам, начинают чесаться мозги, как кошки и след простыл. Если бы даже сухое русло вдруг наполнилось ревущей, бушующей водой, то и тогда стремительный поток не смог бы угнаться за этим юрким зверьком. Мгновение – и она исчезла в темноте.
Минутой позже я обнаружил кошку в конце русла. Мы находились в тупике. Справа, слева и впереди возвышались лишь поросшие травой холмы, безразличные ко всему на свете. Склоны их были чрезвычайно крутыми, и я не смог бы вскарабкаться по ним достаточно быстро, чтобы уйти от погони пеших преследователей. Капкан. Мышеловка.
Передо мной глухой стеной громоздился завал из принесенных водой кусков дерева, сорняков и прочих наносов. Я был готов к тому, что сейчас пушистая тварь одарит меня зловещей ухмылкой Чеширского кота и в лунном свете блеснут его оскаленные зубы. Но вместо этого кошка вскарабкалась по куче мусора и юркнула в маленькое отверстие, не замеченное мною.
Это был водосток! Должны же были куда-то деваться потоки дождевой воды после того, как достигали этого места.
Я торопливо забрался на кучу спрессованных наносов в метр высотой. Мусор под моими ногами хрустел и колебался, но держал. Чуть дальше я обнаружил стальную решетку, которая перегораживала вход в дренажную трубу, уходившую под основание холма. Труба имела больше полутора метров в диаметре и опиралась на массивную бетонную подпорку. Несомненно, это сооружение являлось частью системы, через которую стекавшие с холмов дождевые воды проходили по трубам под шоссе Пасифик-Кост, попадали в дренажную сеть под улицами Мунлайт-Бей и в итоге сбрасывались в океан. Раз или два в течение каждой зимы бригады рабочих прочищали водостоки, с тем чтобы те не засорились окончательно, но здесь, судя по всему, они не бывали давненько.
Кошка в трубе мяукнула. Усиленный бетонными стенками тоннеля, этот звук прозвучал совсем иначе, нежели обычно.
Промежутки