Поклонники змеи. Густав Эмар
характерными чертами смешанной расы.
В первый раз мы встретились в Мексико, на вечере у английского посланника; познакомились мы за карточным столом, а через два дня уже подружились. Тут случай привел меня оказать ему услугу; потом мы разошлись: я уехал в Сонору, он возвратился на свои острова. Спустя два месяца я снова его увидел в Пуэбло-де Лос-Ангелес, где он, казалось, уже прочно основался – по крайней мере, я так думал.
Однако спустя несколько дней, когда я прибыл в Вера-Круц, то первое лицо, которое я встретил, к своему изумлению, был г-н Колет.
Еще издали, заметив меня, г-н Колет бросился ко мне с распростертыми объятиями и, крепко пожимая руку, спросил:
– Что вы здесь делаете?
– Ничего особенного, – отвечал я.
– Долго вы рассчитываете пробыть в Вера-Круце?
– Право, не знаю! Думаю, во всяком случае, не более семи дней; меня уже ждет пароход во Францию.
– Знаете что?! – с живостью обратился ко мне Колет.
– Что?
– Подождите! Вы еще успеете вернуться на родину. Я помню, вы мне часто говорили о Сан-Доминго.
– Говорил.
– Так вот, не хотите ли несколько времени провести на этом острове, столь прекрасном, столь любопытном в глазах француза!
– А что ж, с удовольствием! – отвечал я. – Да только откуда мы с вами поедем?
– Да отсюда! – отвечал Колет, – я нанял одно судно в Леоган. Через два часа мы поедем. Поверьте, вы не раскаетесь, что поехали туда; вы пробудете в Гаити столько, сколько захотите.
– Да, право, не знаю! – отвечал я, несколько смущенный таким быстрым предложением. – У меня ведь дела в Париже!
– Э, полно! Дела подождут! – и, не давая мне возможности привести новые резоны, Колет повернулся к громадному негру с грубыми чертами лица и мрачным взглядом, который следовал по его пятам:
– Флореаль, – сказал он ему, – распорядитесь, пожалуйста, чтобы перенесли их багаж на борт «Макандаля». Так называется нанятый мною корабль, – заметил он мне.
– Скажите Жюльену, – сказал, обращаясь снова к негру, Колет, – чтобы он приготовил комнату возле моей.
– Да, где вы остановились? – спросил Колет.
– В Морском Отеле! – машинально отвечал я.
– Вы слышите, Флореаль, – заметил Колет, – их багаж в Морском Отеле!
Флореаль взглянул на меня мрачно и, сделав утвердительный знак, медленно направился к Морскому Отелю, находившемуся на набережной, недалеко от того места, где мы разговаривали.
Не знаю почему, но этот Флореаль, который, казалось, занимал какое-то близкое положение при особе Колета, сразу же внушил мне глубокое чувство отвращения, которое я никак не мог побороть в себе. Его медленная, монотонная речь, его льстивые манеры, его нервный смех – все это производило на меня жуткое впечатление. Повторяю, не знаю почему, но этот Флореаль производил на меня впечатление гадины.
Однако возвращаюсь к своему рассказу. В назначенное время «Макандаль» отправился в путь. Переход совершился вполне благополучно; корабль был хороший ходок. Несколько дней спустя я очутился в Сан-Доминго, комфортабельно устроившись у г-на Колета.
Не буду рассказывать, с каким радушием я был встречен этим милым семейством, среди которого провел три месяца; гостеприимство креолов известно всему свету. Да и не обо мне теперь идет речь. Я хочу только рассказать об одной чудовищной истории, свидетелем которой я был, и все ужасные перипетии которой прошли, так сказать, на моих глазах.
Но прежде всего два слова о самом Сан-Доминго. Этот остров, открытый Христофором Колумбом 6 декабря 1492 года, считается, по отзывам всех, самым прекрасным из всех Антильских островов. Длиною он – около 700 километров, шириною – около 120; таким образом, поверхность его равняется 84 тысячам квадратных километров. Утром при восходе солнца в тихую погоду вид этого острова восхитителен; недаром его называют роскошным букетом цветов, лежащим на груди Атлантики.
Мы не будем рассказывать истории Сан-Доминго, она слишком известна, и передавать ее бесполезно; заметим только, что со времени объявления независимости, несмотря на частые волнения и междоусобия, раздиравшие эту страну, остров Сан-Доминго быстро идет по пути цивилизации. Черная раса, на которую столько нападают, очевидно, желала показать своим клеветникам, сомневавшимся в ее способностях, что она с честью может занять место среди народов Старого света.
В черном народе развита честность, которая поражала всех иностранцев, живших среди него. К чести черных, нужно сказать, что бандиты (разбойники) здесь неизвестны; без всякого конвоя можно пройти весь остров вдоль и поперек, и путешественник, сколько бы он ни имел с собою золота, может спокойно ночевать в самых диких ущельях гор, как, если бы он был на улицах столицы острова, Порт-о-Пренса.
Этому народу недостает только нравственной устойчивости, так как он не может устроить семьи на священных основах брака. Обладая большой физической силой, он в то же время отличается замечательной леностью и