Юг без признаков севера (сборник). Чарльз Буковски
оустроен. Деньги в банке. Люблю женщин, склонных к полноте».
Эдне уже стукнуло тридцать семь, и она была склонна к полноте. Там имелся номер телефона. Были там и три фотографии господина, который ищет женщину. В костюме и галстуке он казался мужчиной степенным. И еще хмурым и немного жестоким. И деревянным, подумала Эдна, деревянным.
Эдна пошла дальше, слабо улыбаясь. К тому же она чувствовала некоторое отвращение. Добравшись до своей квартиры, о мужчине она уже позабыла. Лишь через несколько часов, сидя в ванне, она вновь вспомнила о нем и на сей раз подумала, что нужно быть по-настоящему одиноким, чтобы дать такое объявление:
ТРЕБУЕТСЯ ЖЕНЩИНА.
Она представила себе, как он приходит домой, обнаруживает в почтовом ящике счета за газ и телефон, как раздевается и принимает ванну, а телевизор уже включен. Потом утренняя газета. Потом – на кухню, готовить. Стоит там в трусах, уставившись на сковородку. Берет еду и идет к столу, ест. Пьет кофе. Потом опять телевизор. А перед сном, быть может, – навевающая одиночество банка пива. В Америке жили миллионы подобных мужчин.
Эдна вылезла из ванны, вытерлась, оделась и вышла на улицу. Машина стояла на прежнем месте. Эдна записала имя и фамилию мужчины, Джо Лайт-хилл, и номер телефона. Она вновь прочла текст, напечатанный на машинке. «Кинематограф». Что за странное слово. Нынче все говорят просто «кино». «Требуется женщина». Довольно наглое объявление. В этом он был оригинален.
Придя домой, Эдна, прежде чем набрать номер, выпила три чашки кофе. В трубке раздались четыре гудка.
– Алло! – ответил он.
– Мистер Лайтхилл?
– Да.
– Я прочла ваше объявление. На машине.
– Ах да.
– Меня зовут Эдна.
– Как дела, Эдна?
– О, у меня все в порядке. Правда, жарко. Такая погода – уже чересчур.
– Да, переносить такую жару трудновато.
– Так вот, мистер Лайтхилл…
– Зовите меня просто Джо.
– Так вот, Джо, ха-ха-ха, я чувствую себя полной идиоткой. Знаете, зачем я звоню?
– Вы прочли мое объявление?
– Я хочу спросить, ха-ха-ха, что с вами случилось? Вы что, не можете найти себе женщину?
– Кажется, не могу, Эдна. Скажите, где они?
– Женщины?
– Да.
– Вы же сами знаете – всюду.
– Где? Скажите мне. Где?
– Ну, в церкви, допустим. В церкви есть женщины.
– Церковь я не люблю.
– А-а…
– Слушайте, Эдна, может, зайдете?
– К вам, что ли?
– Ну да. У меня уютная квартира. Выпьем чего-нибудь, поболтаем. Без всякого нажима.
– Уже поздно.
– Не так уж и поздно. Слушайте, вы же прочли мое объявление. Вам наверняка интересно.
– Ну…
– Вы боитесь, только и всего. Просто боитесь.
– Нет, не боюсь.
– Тогда приходите, Эдна.
– Ну…
– Я жду.
– Хорошо. Буду через пятнадцать минут.
Он жил на последнем этаже современного жилого комплекса. Квартира 17. В плавательном бассейне внизу отражались огни. Эдна постучала. Дверь открылась, и возник мистер Лайтхилл. Лысеющий со лба. Горбоносый, с торчащими из ноздрей волосами. В рубашке с расстегнутым воротом.
– Входите, Эдна…
Она вошла, и дверь за ней затворилась. На Эдне было синее вязаное платье. Она была без чулок, в сандалиях и курила сигарету.
– Садитесь. Сейчас принесу вам что-нибудь выпить.
Квартира была уютная. Все голубовато-серое и очень чистое. Она услышала, как мистер Лайтхилл, смешивая напитки, что-то мурлычет: хммммм, хммммм, хммммм… Казалось, он чувствует себя непринужденно, и это ее приободрило.
Мистер Лайтхилл – Джо – появился с выпивкой. Он протянул Эдне стакан, а потом уселся в кресло у противоположной стены.
– Да, – сказал он, – жарко, чертовски жарко. Правда, у меня кондиционер.
– Я заметила. Это славно.
– Пейте.
– Ах да.
Эдна выпила глоток. Напиток был хороший – крепковатый, но приятный на вкус. Она смотрела, как Джо, выпивая, запрокидывает голову. На шее у него оказались глубокие морщины. А брюки сидели слишком свободно. Они казались на несколько размеров больше, чем нужно. От этого его ноги имели забавный вид.
– Какое элегантное платье, Эдна.
– Вам нравится?
– Конечно. Да и вы такая пухленькая. Оно вам идет, очень идет.
Эдна промолчала. Помолчал и Джо. Они просто сидели, смотрели друг на друга и потягивали свою выпивку.
Почему он ничего не говорит? – подумала Эдна. Ведь говорить должен он. В нем и вправду есть что-то деревянное. Она допила свой стакан.
– Я