Письма к мечте. Эпистолярная романика в трех частях. Кира Бородулина

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

      Нет ничего скучнее чужих снов…

      2 авг., 2012.

      Где-то в этом городе – ты. Я изобрету себе занятие – каждый день думать о тебе в определенный час. Например, утром. Легко представить, как ты просыпаешься, собираешься на работу. Работа у тебя по нашим временам необычная: не ди-джей, не фотограф и не дизайнер. Молодой мужчина с высшим образованием везде пригодится. Мне нравится думать, что ты на своем месте. Кажется, у тебя есть машина – упомянул вскользь. Значит, едешь своим ходом, слушая любимую музыку. Знаю, какую – хоть что-то известно наверняка.

      Нет, мысль не идет. Не мечтается об осени в душной комнате. Даже не могу представить тебя в элегантной одежде. Простой – ладно: джинсы и свитер. Светлые кудри собраны в хвост. Где тебя представить и как о тебе думать?

      И главное, зачем…

      Лучше выбрать другое время дня. Скажем, вечер. Интересно, как ты проводишь вечера – один или с семьей, с друзьями или у телевизора (в интернете, как вариант)? Какая у тебя семья? Родители, братья и сестры или своя собственная, в которой ты сам родитель? За эти годы могло столько всего произойти!

      Иногда хочется подумать о ком-то. Даже влюбиться. В придуманный образ, абстрактный идеал, персонаж или героя. А ты живой, интересный, реальный. Нет, лучше думать о несуществующем – по крайней мере, чужого не воруешь. Быть может, и нет тебя уже на свете.

      Скоро будем гулять по паркам и пустынным улицам, вдыхая аромат наступившей осени и шуршать золотыми листьями, а чуть позже – греться в кофейнях, стряхивать зонтики и смотреть на город из окон. Так щемяще приятно и удушливо романтично! Так легко и спокойно, если удается унять туманную боль в душе, которая осенью имеет обыкновение всколыхиваться, как раненый зверь, чтоб издать последний стон или вздох, прежде чем навеки затихнуть. Проходят годы: цепенящие зимы, одуряющие вёсны, пышущие жаром лета, и возвращается она – королева, воскресительница в золотом уборе… и что-то вновь просыпается во мне. Я, как матерый мазохист, с замиранием сердца жду этого пробуждения. Мне уже не терпится окунуться в светлую печаль и беспричинную грусть, облачиться в закрытую одежду, пройтись по улицам одной.

      Я изменилась. Наверное, ты не узнал бы меня. Но, кажется, я ни разу не встретила тебя на улицах этого города, хотя и не вглядываюсь в лица. Так странно, что нет ни места, ни времени, где мы могли бы пересечься. Даже во сне и мыслях, представляешь! Может, подумаешь обо мне на досуге? Вспомнишь о призраке прошлого, невнятной тени октябрьского вечера, и мой несложный номер, словно 911 или такси, всегда доступен, как дружеская жилетка или скорая помощь.

      В действительности, разве я хочу встретить тебя? Нам и сказать друг другу нечего. Хотя я тебя искала – в социальных сетях, в группах и друзьях, по возрасту и статусу, месту работы и всему, что знала о тебе. Тщетно. Я потратила на это пару вечеров, смеясь над собой. Неужели я бы решилась написать тебе, если бы нашла? Это лишь затем, чтобы сказать себе: я умываю руки. Ты же не предпринял ничего, так кому нужна моя борьба, если и нужно бороться за счастье?

      Я не верю в случайности и каждое лицо в своей жизни могу на роман раскрутить. Для чего же мелькнуло твое? За столько лет ничего не прояснилось. Я забываю о тебе, а потом опять вспоминаю и погружаюсь в раздумья. Мне же все знать надо, вынь да положь Божий Промысел, который людским умом не измерить.

      Случайные встречи, размытые лица – как порванные нити на сердце. Еще одна попытка соединить несочетаемое или завязать узелок на какой-то, придав иллюзию завершенности.