Наша жизнь – это соло… Сборник. Василий Мищенко-Боровской
к Олимпиаде. Шло строительство новых объектов. Производился капитальный ремонт зданий, которые предполагалось задействовать во время грандиозного спортивного мероприятия. И надо же было такому случиться, именно их общага попала в список строений, которые предполагалось использовать для нужд будущей летней Олимпиады, а, следовательно, подлежавших капитальному ремонту. Обычно, бойцы СОПов и внутривузовского ССО летом проживали в своих комнатах. Но сейчас, ровно за год до начала Олимпиады, сразу по окончании сессии, из общежития всех выселили. «Квартирный вопрос» нужно было как-то решать. Каждый выкручивался, как мог. Кто-то внедрился к родственникам, некоторые работали без отдыха, выходя в рейсы с другими бригадами. А куда пойдёшь, если нет крыши над головой? А в поезде всё же, какая-никакая крыша имеется. Алик с Олесей сняли комнату в Химках. Хозяйка потребовала предоплату за месяц вперёд, так что пришлось отдать всю наличность. На что жить, было непонятно. Олеся записалась во внутривузовский ССО, который как раз и занимался ремонтом общаги. Алик же направился за «длинным рублём» в Мурманск.
Работал Чефанов в «тройке» с Аней Володиной и комиссаром Ольгой Лыткиной. Аня была «красавица, спортсменка, комсомолка». Ольга – девушка резкая, решительная, с принципами твёрдыми, как железобетон. Действовал Алик по инструкциям, старался как мог, но пассажиры относились к двухметровому туркмену всё-таки с некоторым подозрением и даже слегка побаивались. Наверно, помнили нечто из истории про басмачей, а может быть, и про монголо-татарских захватчиков.
Царёв, пригрозив в очередной раз нерадивому бойцу Стапфаеву отчислением, сделал замечание Усику Ашахмаряну, проспавшему станцию Полярные зори. В результате пассажиры выпрыгивали, чуть ли не на ходу из соседнего вагона. Усик, также как и Стапфаев, работу любил не очень. Он заваривал для всех грузинский чай, похожий на пыль, в трехлитровой банке и бросал туда ложку соды. Заварка делалась черной, как дёготь и долго не портилась. А сам пил индийский чай «со слоником». Благодарности пассажиры писали ему редко. Но всё-таки они были. Ашахмарян заметно походил лицом на известного актёра Фрунзика Мкртчана и очень нравился женщинам, чем неоднократно пользовался. В институте тихий и невзрачный армянчик, непонятно на каком основании, пользовался славой заядлого ловеласа. Причём, объектом его внимания были женщины постарше и в теле: большегрудые и большезадые. Именно такие тётки ему попадались и в рейсах. Женщины бальзаковского возраста. Толстые, но нежные и страстные. На прощанье они писали Усику благодарности, напоминающие признания в любви.
А вот проводника 4-го купейного вагона Павла Клапиюка пассажиры «за внимание и заботу», «превосходное обслуживание» благодарили постоянно. Павло свою работу, в отличие от Владика и Ашахмаряна, любил. В ней он умел отделять большое и главное от мелкого и несущественного. Главным для него