«Эсфирь», трагедия из священного писания.... Александр Бестужев-Марлинский
французского [1]
* * *
Удивительно, почему перевод «Эсфири»,[2] наделавший много шуму в городе в эпоху своего появления, и о котором теперь воспоминают только тогда, когда видят его на сцене, никем не удостоен разбора – хотя из уважения к подлиннику. Известно, что Расин написал трагедию сию для детского театра и она, по плану, завязке и характерам, принадлежит к слабейшим произведениям знаменитого автора; но прекрасные стихи, особенно в лирическом роде, в ней встречающиеся, ставят оную наряду с хорошими трагедиями. Из сего видно, что в переводе ее надлежало преимущественно стараться о сохранении сей прелести. Русский переводчик, вероятно, мог бы перевесть «Эсфирь» гораздо лучше. В доказательство сего приведем некоторые места его перевода; любопытные могут сличить их с оригиналом:
Кичливый Артаксеркс рабу свою венчал,
И гордый перс к ногам еврейской дщери пал.
Или:
А я, гнушаясь лжи и лесть оставя им,
Молилась господу и плакала пред ним.
Или:
Скучая почестьми, сама себя ищу,
К стопам предвечного с мольбою повергаюсь
И смертных суетных забвеньем наслаждаюсь.
Брега священны Иордана!
Любимы господом поля!
Наследье древня Ханаана,
Чудес обильная земля!
Высоки холмы, тучны долы,
Издайте гласы и глаголы:
Навек ли мы отчуждены
Драгия отчия страны?
Или:
И в бегстве не найдут спасенья,
И мраз и глад им путь препнет,
И ангел божий, ангел мщенья
Мечом бегущих поженет.
(Сей строфы нет в подлиннике.)
Или:
Напрасно смертию закона глас грозил,
В ней сердце верой возгорело;
Она на смерть дерзнула смело,
Рекла, и бог благословил.
Свлеките с выи узы плена
И со главы стрясите прах;
Взыграйте, Яковли колена,
Воспойте господу в псалмах;
Отверст вам путь: бегите вскоре
Чрез горы, реки, степь и море;
Стекитесь все в единый лик,
Взнесите все до неба клик:
«Господь велик!»
В сих, и еще некоторых, впрочем весьма немногих, удачно переведенных стихах и хорах заключаются красоты перевода; все остальное есть почти беспрерывное сцепление непростительных ошибок против вкуса, смысла, а чаще всего против языка, не говоря уже о требованиях поэзии и гармонии. Здесь прилагаем немногие образчики таинственного наречия г. переводчика. Например, Элиза в 1 явл. I действ. говорит следующее:
Оплакав ложну весть о смерти я твоей.
Но об вестях не плачут, а оплакивают кого-нибудь по вестям, ложным или справедливым, как случится. Например, если б сказали: «„Эсфирь“ дурно переведена», то мы сожалели бы о самой вещи, а отнюдь не о рассказах.
…Жила отчуждена от общества людей.
Вероятно, не зверей. Если сказано: от общества, то смысл полон, и потому не должно прибавлять людей; ибо одни человеки живут в обществе; звери бегают стадами, птицы летают станицами и так далее. У нас говорится: общество людей ученых, самолюбивых и проч., но без прилагательного имени речение: общество людей никогда не употребляется.
…И слез твоих предмет седящим на престоле.
Не по-русски. Слезы не могут иметь предмета, но причина их существовать должна. Предмет относится только к понятиям отвлеченным, причина большею частию к действиям физическим, и потому говорят: предмет любви, но предмет слез – галлицизм.
В следующем стихе нет полного смысла:
С престола и одра казнил ее изгнаньем.
У Расина
La chassa de son frone, ainsi que de son!!!!!Ш,[3]
А в переводе выходит, что Артаксеркс в одно время с престола и с одра сам, казнил Астинь! – Чудно; но казнить изгнанием еще чуднее: казнями зовутся у нас мучения, пытки, самая смерть, но изгнание есть не более как снисходительное наказание.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через
Первый перевод «Эсфири» в стихах вышел в 1795 году. Он недурен, но писан обветшалым языком.
Перевод трагедии Расина «Эсфирь» (1816) был выполнен П. А. Катениным в соответствии с его эстетическими установками на «простонародность» и «славянщину». В своей рецензии на перевод Бестужев высмеял стилистическую систему Катенина, ополчаясь главным образом против его лексики.
Изгнал ее со своего трона, так же как и со своего ложа (франц.).