Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3: Учёба. Часть 1. Елена Поддубская

      ISBN 978-5-0050-8803-1 (т. 1)

      ISBN 978-5-0050-8804-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      1

      5 октября 1981 года обслуживающий персонал МОГИФКа – московского областного института физической культуры в Малаховке приступил к своим обязанностям с самого утра и в штатном режиме. Студенты и большая часть преподавателей с начала сентября уехали в колхоз на сбор картофеля, а здесь вовсю велась подготовка к новому учебному году. Заканчивалась покраска стен в коридорах и на лестницах общежития – четырёхэтажного здания советской постройки начала века. На первом этаже в столовой переделывали электропроводку к плитам, и канава от кухни тянулась на пятьсот метров до самого выхода с территории. Из-за отсутствия электричества, старшая повариха студенческой столовой, что располагалась в здании общежития сразу, с семи утра, занялась учётом столовых приборов и тарелок. Любая нехватка вилок или ножей во время учебного года могла стать проблемой. Когда за два часа обеда нужно накормить порядка пятисот человек, когда при полном-то комплекте приборов не хватает потому, что машины не успевают их мыть, когда… Впрочем, первых двух «когда» хватало и для вечных недовольств студентов, и для поднятия давления у старшей поварихи. Пока, судя по осмотру, вся посуда была в достатке. Битую за прошлый год списали ещё в июне. Тогда же пополнили резервы. Так что все стояло ровными рядами, лежало в ящиках горой, бездействуя и навевая тоску. Поправив ряды стаканов в шкафах, их повариха решила уже не пересчитывать. Надоела ей эта никому не нужная возня. Кто бы тут вздумал стаканы воровать? Студенты у них хорошие. Если и возьмут какую посудину в комнату, то сначала спросят, а на следующий же день принесут. Нет, бывает, конечно, что и потеряют или разобьют. Не без этого. Но вообще-то все знали, что Егоровна спуску студентам не даёт. Ох, не даёт. За то побаиваются её некоторые, это факт. Но оттого и порядок всегда и в столовой, и на кухне.

      Уморившись, женщина села и, медленно потягивая чай, стала обдумывать план дальнейших действий. Одной, без подчинённых Любы и Марины, которых сама же отпустила в колхоз, пожилая повариха справлялась медленно, отчего сердилась на себя, натыкаясь толстыми бёдрами на столы и мармиты. Еду в столовой вот уже месяц как не готовили, и она соскучилась по основной своей работе. Да и общения со студентами, которых всегда считала шумными и надоедливыми, не хватало. «При молодёжи крутишься целый день, как белка в колесе, зато придёшь домой и упадёшь замертво. Вытянешь разбухшие ноги, а они гудят, жилы на них рвёт до слёз, а ты лежишь и думаешь – скорей бы на пенсию. И зудишь на усталость, и ругаешь непонятно кого за то, что работы немерено. Но стоит месяц остаться на желанном покое, и понимаешь, что безделье – во сто раз хуже. Мало того что словом за день перекинуться не с кем, так ещё и не отвяжешься от привычки смотреть на часы. А на них стрелку, как намагнитили, никак не переползает с часу на час. И вроде делать нечего, а все равно до вечера на ногах колготишься. И также устаёшь, хотя никакого удовлетворения от такой усталости, – размышляла Екатерина Егоровна, вздыхая и присматривая за рабочими, шмыгавшими, по её мнению, слишком часто между полками с консервами. Закрыв тетрадку с отчётами по инвентаризации, она пошла посмотреть, что делается в холле, где до дурноты пахло краской и повсюду лежали в беспорядке инструменты маляров.

      Работы шли не только в общежитии. На огромной территории в 15 гектаров, прилегающей к институту, помимо уже названных зданий, как в лесу, терялись разновеликие и разномастные, но все в два этажа: зелёный дом, в котором проживали ректор и несколько преподавателей; кафедры лыжного спорта и легкой атлетики, похожие как близнецы; кафедра гимнастики и акробатики – самая старая из построек, где при былых хозяевах богатеях располагалась прачечная. Отдельно стояла котельная, служившая складом с тех пор, как провели центральное отопление. Баню при котельной забросили ещё раньше, и она давно уже прогнила и завалилась наружным углом.

      Комплекс МОГИФКа утопал в лиственных и хвойных деревьях. Дорожки от центрального входа, расходящиеся ко всем вышеописанным строениям, были плотно засажены туей и высокими елями, что создавало впечатление живых коридоров на английский лад, как это бывает в дворцовых парках. Ежегодная капитальная уборка предусматривала подстрижку деревьев, окраску заборов, отделявших институт от посёлка, починку каменной изгороди между институтским стадионом и Малаховским озером. А ещё за лето проверили крышки канализационных люков, электрическую проводку, лампочки в огромных фонарях, разбросанных по всей территории. Не забыли починить немногочисленные деревянные лавки, вставить в бортики дорожек целые кирпичи, вместо сломанных, заменить те мусорные корзины на тяжёлых свинцовых ножках, что были искорёжены петардами. На Новый год пацаны забавлялись таким образом, балдея от грохота разорвавшегося