Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг.. Яков Паппэ
период ваучерной приватизации 1993–1994 гг. акции промышленных предприятий чаще всего приобретались на чековых аукционах. В конце 1995–1996 гг. контрольные пакеты акций ряда крупнейших компаний и предприятий были куплены несколькими ведущими банками на так называемых залоговых аукционах. Затем наиболее распространенной формой стали денежные аукционы и конкурсы с инвестиционными условиями. Имелись также отдельные случаи приобретения банками предприятий реального сектора за долги.
На вопрос, почему банки стали скупать предприятия реального сектора, сами финансисты и наиболее лояльные к ним аналитики чаще всего давали три варианта ответа. Первый состоял в том, что аксиому, согласно которой в долгосрочном плане банки не могут жить лучше, чем их клиенты, отечественные банкиры после окончания периода гиперинфляции выучили достаточно быстро. Началась острая конкуренция за обслуживание счетов крупных промышленных предприятий. Стали расти и доля кредитов, выдаваемых промышленности и другим отраслям производственной сферы, и единичные объемы, и сроки кредитования. Но все отчетливо понимали, что в существующих условиях кредитовать предприятие, которое не контролируешь, слишком рискованно, причем стандартные механизмы контроля банка над заемщиком недостаточны.
Вторая называвшаяся причина – страх перед иностранной конкуренцией (которая, впрочем, так и не стала сколько-нибудь существенным фактором). До кризиса августа 1998 г. многие полагали, что очень скоро в Россию придут крупнейшие иностранные банки и получат право обслуживать отечественные предприятия. И тогда российские банки, которые не смогут конкурировать с ними по набору и качеству предоставляемых услуг, потеряют своих лучших клиентов, если не будут одновременно их совладельцами.
Третья причина состояла в том, что в начале 1990-х гг. крупнейшие российские, и в особенности московские, банки сосредоточили у себя лучших отечественных аналитиков и менеджеров, в том числе и в области промышленности, – тех, кто был способен разрабатывать и анализировать бизнес-планы, организовывать технологические цепочки, реструктурировать предприятия. И грех было этим не воспользоваться.
Разумеется, картина, нарисованная в трех последних абзацах, слишком благостна. Во-первых, российские банки были заинтересованы в промышленных предприятиях далеко не только как в заемщиках. Не менее важным интересом было установление контроля над их финансовыми потоками со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-вторых, как показала практика, часто установление банковского контроля над предприятием было лишь шагом на пути его перехода в частную собственность хозяев или менеджеров банка, которые справедливо полагали, что владение крупными промышленными активами обеспечивает им в долгосрочной перспективе более надежное положение в российской экономической элите. И наконец, экспертный и менеджерский потенциал банков оказался в большинстве случаев недостаточным для того, чтобы обеспечить необходимую реструктуризацию подконтрольных предприятий.