Женский день, или Каждому своё. Яна Шталь
парадные тарелки и бокалы для вина, положу приборы, а потом пойду и заново причешу волосы и подкрашу губы, ну и немножко, совсем немножко брызну духами. А потом я сяду и буду ждать. Он придет совсем скоро.
Он мой старый, самый близкий, самый лучший друг еще со школьных времен – Алекс Пушков, точнее, Александр Сергеевич Пушков, которого буквально все, даже его жена, называли раньше и продолжают называть «Пушкин». Только я одна всегда звала его «Алекс». Меня зовут Ирина, но Алекс зовет меня Ариша. Вместе с ним мы катались на велосипедах и лыжах, прыгали с вышки в воду, ходили на рыбалку или в кино, часами разглядывали головастиков в пруду и собирали листья для моего гербария. Почти все свободное время мы проводили вместе, нам было интересно все делать вдвоем, но никто и никогда не дразнил нас «женихом и невестой». Алекс любил меня рисовать и карандашом, и углем, но предпочитал акварель. Он очень талантливый художник. Сотни набросков и моих портретов собралось у него за годы нашей дружбы, а потом его жена через неделю после свадьбы собрала их, порвала и выбросила в мусор. Он успел спасти только два рисунка карандашом и три акварели и принес их мне с виноватой улыбкой на лице.
Он родился художником. Его отец был известным адвокатом, а дед – астрофизиком, и они настояли на том, чтобы он поступил на физмат. Институт он закончил, диплом получил, по специальности ни одного дня не проработал, устроился в банк и несколько месяцев работал там, ну и подрабатывал, конечно, рисуя кошек и собак по заказам любящих владельцев. В банке он не преуспевал и ушел работать в школу преподавать рисование и давать частные уроки в свободное время. Потом ему повезло, ему стали заказывать иллюстрации к книгам, ну и дальше – больше. Он очень прилично зарабатывал. По крайней мере, хватало на то, чтобы его жена несколько раз в год по две-три недели отдыхала на различных солнечных островах и покупала свои наряды в Милане. Сам он только один раз съездил в Италию с женой, сбежал на третий день, и всем сказал, что свободно дышать он может только на улицах, загазованных отходами нашего родного российского бензина, на иностранный у него аллергия. Из Италии он тогда привез мне подарок – на тонкой цепочке золотой кулон в виде маленькой лягушки с короной на голове; спинка у нее была покрыта мелкими изумрудами, а корона сделана из крошечных бриллиантов. Он сам застегнул цепочку на моей шее, и ему очень нравится, что я ношу его подарок все время и никогда не снимаю.
Сейчас он придет и, как всегда, принесет с собой легкое вино, сыр, маслины, фрукты, французский багет, паштет и масло, и конечно, цветы для меня и смешную игрушку для Алины. Алинка – моя дочь, ей уже 10 лет, но сейчас ее нет дома, она вместе с моей мамой отдыхает у теплого моря после болезни. Пришлось принести в школу кучу справок из больницы, чтобы оформить ее отсутствие в школе. Ничего, Алинка очень умная девочка и за лето нагонит все, что пропустила, но для меня главное, чтобы она выздоровела окончательно, а с образованием мы разберемся потом.
Алекс даже не догадывается, что Алина его дочь тоже. Он думает, что у меня был легкий роман с заезжим молодцом, и моя Алинка – результат этого скоротечного романа. Даже моя мама не знает, кто отец Алины. Это мое все, только мое. Зачем портить Алексу жизнь и рушить нашу дружбу из-за одной ночи, только одной, другой у нас не было. Как сейчас помню, как это произошло.
Он пришел ко мне после полуночи. На улице лил дождь, а он, вероятно, долго шел пешком или, может быть, просто ходил под дождем. Он промок так, что с одежды текла вода ручьями, а кроссовки хлюпали при каждом шаге. У него было бледное измученное лицо и красные от слез глаза. Такое страдание было написано на его лице, что я испугалась и подумала, что в его жизни произошла катастрофа – может, умер кто-то из близких? Он ничего не мог говорить, только шептал: «Ариша… Ариша». Я заставила его раздеться и отправила в душ, а сама побежала искать запасную одежду, но не было у меня ничего по его размеру. Положила в стиральную машину его свитер и джинсы, а кроссовки бросила в сушилку. Сделала крепкий сладкий чай и подлила туда коньяку, а потом повесила на дверь ванной снаружи махровый халат и крикнула Алексу, что халат на двери.
Когда он вышел из ванной в моем халате, я пожалела, что у меня нет тапок мужского размера, потому что Алекс дрожал, как от озноба, даже после горячего душа. Я заставила его выпить чай с коньяком и уложила в постель, укрыла одеялом, а поверх него еще и пледом. Я не спрашивала, что случилось, он все расскажет сам, у нас никогда не было секретов друг от друга. И он рассказал, но сначала попросил, чтобы я легла рядом. Я легла, он обнял меня и стал рассказывать. Он вернулся домой на несколько часов раньше, чем обычно, хотел пригласить Ляльку (это он так жену Лену зовет) в ресторан, чтобы отметить большой заказ. Но жена была не одна, а в постели с любовником, и – судя по их разговору – любовниками они были уже давно. Они его не видели, и Алекс специально грохнул дверью, когда уходил. Пусть гадают, что он слышал из их разговора, а что нет.
Наверное, он снова вспомнил то, что видел, потому что уткнулся лицом мне в грудь и застонал, как от боли. Я не знала, как его утешить, но потом решилась: скинула пижаму и прижалась к нему:
– Отомсти ей, – сказала я, – как она тебе, так и ты ей, и это будет справедливо.
И