Василий Теркин. Стихотворения. Александр Трифонович Твардовский
под шум газетный
Улыбки вспыхнут в бородах,
Прочтя о разностях на свете,
О дальних шумных городах.
Матери
Я помню осиновый хутор
И детство – разбегом коня…
Я помню, ты каждое утро
Корову пасла за меня.
Покуда я спал, улыбаясь,
С сухим армяком в головах,
Ты – тихая и простая —
Корову кормила в кустах…
Ногами росу обсыпала,
Сбирала грибы на заре…
А с солнышком все просыпалось
На вызолоченном дворе.
И шел я на позднюю смену,
Спешила ты печь затоплять…
И пахло подкошенным сеном,
И тихо дымились поля.
«Кружились белые березки…»
Кружились белые березки,
Платки, гармонь и огоньки.
И пели девочки-подростки
На берегу своей реки.
И только я здесь был не дома,
Я песню узнавал едва.
Звучали как-то по-иному
Совсем знакомые слова.
Гармонь играла с перебором,
Ходил по кругу хоровод,
А по реке в огнях, как город,
Бежал красавец пароход.
Веселый и разнообразный,
По всей реке, по всей стране
Один большой справлялся праздник,
И петь о нем хотелось мне.
Петь, что от края и до края,
Во все концы, во все края,
Ты вся моя и вся родная,
Большая родина моя.
Мать и сын
На родного сына
Молча смотрит мать.
Что бы ей такое
Сыну пожелать?
Пожелать бы счастья —
Да ведь счастлив он.
Пожелать здоровья —
Молод и силен.
Попросить, чтоб дольше
Погостил в дому, —
Человек военный,
Некогда ему.
Попросить, чтоб только
Мать не забывал, —
Но ведь он ей письма
С полюса писал.
Чтоб не простудиться,
Дать ему совет?
Да и так уж больно
Сын тепло одет.
Указать невесту —
Где уж! Сам найдет.
Что бы ни сказала —
Ясно наперед.
На родного сына
Молча смотрит мать.
Нечего как будто
Пожелать, сказать.
Верит – не напрасно
Сын летать учен.
Как ему беречься, —
Лучше знает он.
Дело, что полегче,
Не ему под стать.
Матери, да чтобы
Этого не знать!
Он летал далеко,
Дальше полетит.
Трудно – перетерпит.
Больно – промолчит.
А с врагом придется
Встретиться в бою —
Не отдаст он даром
Голову свою.
Матери – да чтобы
Этого не знать…
На родного сына
Молча смотрит мать.
«Велика страна родная…»
Велика страна родная,
Так раскинулась она,
Что и впрямь – война иная
Для нее как не война.
Но в любой глухой краине,
Но в любой душе родной
Столько связано отныне
С этой, может, не войной.
Пусть прибитый той зимою
След ее травой порос,
И прибой залива моет
Корни сосен и берез,
Пусть в тот край вернулись птицы,
И пришло зверье в леса,
И за старою границей
День обычный начался, —
Там…
Там, в боях полубезвестных,
В сосняке болот глухих,
Смертью храбрых, смертью честных
Пали многие из них.
«Пускай до последнего часа расплаты…»
Пускай