У смерти оттенков нет. Александр Воронцов
родители в нем души не чаяли. Если Иван Ермилов своих старших сыновей не баловал, а, бывало, и за ремень брался, то на Ванечку он даже никогда голос не повышал. Хотя тот уже в четыре года был таким сорванцом – куда там обоим Сергеям! Те в малолетстве особо не бузили, тихонько себе играли во дворе, даже на улицу особо не рвались. А этот – егоза – так и норовил из двора на улицу вышмыгнуть! Однажды просто вышел за калитку и… исчез! Хорошо, мать вовремя хватилась – вышла из хаты, а сыночка и след простыл. Кинулась по соседям – никто ничего не видел. Пробежалась по хатам на соседнюю улицу – кто-то вспомнил, что видел мальца недавно…
Одним словом, через полчаса только пострел нашелся! Прошел полпоселка и забрел в цыганский табор. Хорошо, что местный барон сразу мальца к себе забрал, усадил за стол, дал сладостей, а своих цыганчат послал в поселок искать родителей. И даже после такого «путешествия» Ванечку родители не ругали. Сами виноваты – не приглядели за ребенком!…
Политика
2012 год был для семьи Ермиловых не самым удачным. У Ивана не стало работы – местные власти таки закрыли его «копанку». Он перебивался случайными заработками, а когда человек находится долгое время без дела, то дело находит его. Так и Ермилов-старший – стал увлекаться политикой, ходить на митинги, дебатировать с местными мужиками… Потом политика эта стала приносить и деньги – Иван то и дело ездил то в Луганск, в который обратно переименовали Ворошиловград, то в Донецк, а то и в Киев. Разные политические партии то и дело собирали целые автобусы «активистов» на разные митинги, платили за стояние на площадях деньги – по сто-сто пятьдесят гривен в день. А если флаг держишь или плакат – то и триста.
В общем, можно было зарабатывать.
В те годы, начиная еще с оранжевого Майдана, митинги «протеста» на Украине стали способом заработать на жизнь. Работы не было, росли цены, коммуналка, как-то надо было выживать. Тем более, на Донбассе, где позакрывали много шахт. Вот так постепенно Иван Ермилов и стал самым настоящим «активистом». Втянулся в «политическую борьбу». Но втянулся на самом деле, не только потому, что деньги платили. Когда у человека нет цели, нет веры – а Иван не верил ни в Бога, ни в черта – когда нет в душе какого-то стержня, то шатается человек, ходит от одного берега к другому и ни к одном пристать не может.
Правда, Иван все же свой берег нашел. Внезапно вспомнил он, что родом из Ивана-Франковска. И хотя позабыл он украинский язык и разговаривал, как многие жители Луганщины, на суржике – смеси русского языка с украинскими словами, только внезапно ощутил он себя «щирым» украинцем. Патриотом Украины. Вступил в партию Олега Тягнибока «Свобода», и даже получил в местной луганской ячейке этой партии какую-то должность – то ли секретаря, то ли председателя. Короче, даже вполне русская – москальская – фамилия «Ермилов» не помешала Ивану вдруг осознать, что Россия – враг Украины. И хотя на Донбассе такие, скажем так, радикальные взгляды не особо приветствовались населением,