Другая любовь. Юлия Ляпина
Помню, как ругалась свекровь когда я купила ее и абсолютна счастливая пришла домой:
– Замужней надо носить серое! Или коричневое! Немаркое! Тебя дети бояться будут!
Дети меня ни капли не боялись. Вот сейчас в правой руке грелась ладошка старшей дочери – ей только пять и она весело топает красными резиновыми сапожками, рассматривая мокрые листья в лужах. В левой руке пальчики младшей дочки. Ей три. «Из декрета в декрет», «сразу отстреляетесь» и прочие глупости приговаривали нам родственники, узнав, что я забеременела через год после родов.
А теперь живот под юбкой снова бугрился тугим колобком, заставляя предельно осторожно идти по мокрому асфальту, обходя случайные лужи. Как хорошо, что я успела выйти на работу! Как хорошо, что начальница сейчас в центре! Медленно, продолжая ронять слезы, я поднялась по низким широким ступеням. К моему счастью участники конференции высыпали в холл – поболтать, выпить кофе, сбегать в курилку.
Я легко нашла свою директрису по привычному силуэту и мрачному черному костюму. Подошла, протянула ключи, максимально спокойно произнесла:
– Эльвира Игоревна, простите, я завтра не смогу открыть офис. Прошу оформить мне отпуск на три дня по семейным обстоятельствам.
Нашей начальнице не понадобилось лишних слов – ключи она приняла и спокойно напомнила, что я могу ей звонить в любое время.
Глава 1
Благодарно улыбнувшись, я вышла на улицу. Дождь накрапывал, но не сильно, девчонки уже нагулялись и начали капризничать. Пришлось пообещать, что мы поедем в гости. А куда поедем? Пересчитав жалкую кучку мелочи в кармане, я села в автобус и поехала на дачу к подруге. По дороге согрелась, успокоилась и холодная вода в ближайшей речке перестала привлекать своей темнотой.
На даче у Светки никого не было – то ли за грибами ушли, то ли в город за продуктами уехали. Вообще они жили на даче до самого снега и такая ситуация была странной. Домик был закрыт на здоровенный замок, но дождик уже кончился, выглянуло солнышко, а в песочнице лежало много игрушек, так что дочери стали играть, а я села на скамейку, дышать чистым деревенским воздухом, слушать толчки сына в утробе и думать, как же я докатилась до жизни такой.
Ведь все было красиво и правильно – садик, школа, колледж, потом институт. Между колледжем и институтом на вечеринке у друзей познакомилась с будущим мужем. Прогулки, поцелуи, долгие разговоры и редкие встречи. Потом предложение в кафе над блюдцем с пирожным, красивая свадьба с сотней гостей и… я снова уехала учиться.
Свекровь ворчала:
– Что за фифа! В садике уже можно работать, вот и пусть идет работать!
Полгода такого нытья продолбили дырку в моей голове. Я перевелась на заочный курс и устроилась на работу по первой специальности. Что сказать. Было непросто. Новый коллектив, хмурая заведующая, и ясельная группа лялек, к которым я не знала, как и подойти. Но справилась, хоть было нелегко. Муж ворчал – то убегаю раньше него, не приготовив традиционный «мамин» завтрак из сырников и чая, то прихожу поздно, и он вынужден сам греть себе ужин. При том, что жили мы со свекровью. Своего жилья у меня не было, а мужу вполне комфортно было жить с мамой.
Где-то на втором курсе свекровь озаботил вопрос – а чего это у вас голуби детей нет? Лаской и таской она отправила меня к своей соседке – заведующей женской консультацией. Та в свою очередь отправила на УЗИ и… для меня начался ад! Диагноз: «бесплодие». Муж промолчал. Свекровь завелась как циркулярка:
– Внуков, внуков хочу!
А я ходила по улицам, заглядывала в глаза детей, думая лишь одно: у меня такого не будет. Как не наложила на себя руки – не знаю. Племянник, наверное, помог. Вырулил из мутной водички родственных связей, широко улыбнулся и увез отмечать «сто лет граненному стакану». Среди его приятелей и их подружек я буквально ожила. Выпила, поела обугленного на огне мяса и решила – Бог с ним. Нет, значит, нет. Усыновлю!
На другой день я подала документы на увольнение. Работать в садике не было больше сил. Пошла искать работу с детьми постарше и к собственному удивлению – нашла! Подростковый центр. Громкое название, но, заведение было нужное. Кружки, секции, энтузиасты и несчастные прячущие свое горе за бутылкой или бешеной работой.
Меня взяли. Показали просторный кабинет, с большими окнами, познакомили с «соседом» – тренером по боксу и оставили в покое. Сказать, что этот район пользовался в городе дурной славой, это значит, ничего не сказать. Огромные шестнадцатиэтажные общаги трех ближайших заводов. Пьянство, грязь, убогость и унылость во всем. И я с кисточкой наперевес, с мечтой научить детей рисовать.
Как ни удивительно на мои занятия ходили. Скоро все стены класса украшали детские рисунки. Яркие, живые, словно выплеснутые в местную серость. Полюбовавшись освеженным классом, директриса приняла решение перевести меня в центральный филиал. Район считался лучшим и престижным, родители не экономили на детях и материалах для рисования. Группы по пятнадцать человек набирались туго, но стены все так же украшали детские работы.
Я радовалась жизни, успехам подопечных и совершенно