И узрел я зверя. Ольга Прокопьева

      У нас есть собственные пардусы, это точно те же звери, что явились Иоанну, хотя описывая их, он явно приукрасил.

      Или я не силён в метафорах.

      Мы люди, дети божие, созданные по образу и подобию, эта земля дана нам и всё на ней: звери, птицы, огонь, искусства и ремёсла – всё должно принадлежать нам. И единственное, что мы не можем покорить – наши пастыри. Пардусы созданы для уничтожения людей, и, конечно же, для них нет ничего привлекательней вкуса человеческой плоти.

      Люди совершенствовали оружие, забивались в железные скорлупы, создавали машины, с помощью которых можно уничтожить пардусов. Одна тварь легко убивает несколько человек, но несколько человек способны одолеть пардуса. Такое вот соотношение сил.

      Мы учились, развивались. Города становились технологичней, технологии сложнее, стены выше. Пардусы – двигатель прогресса.

      Я нигде больше не видел столько стали, как в городе. Иногда мне казалось, что он кичится своей защищённостью, глядя на массивные врата, движимые неизвестным механизмом. Сломайся он – и все жители останутся запертыми навечно.

      И вздохнули бы спокойно.

      Вокруг городов на многие мили простирается неприглядная пустыня с высохшей землёй. Колючий песок, как осколки стекла, разрывающие жаром ветра – будто весь мир вздумал стереть человечество. Но у горожан был собственный мирок из стали: всё их счастье.

      Я ненавидел город, ненавидел горожан. Ненавидел тела пардусов, пришпиленных к стенам во устрашение.

      Сам я из фермеров – людей, живущих на мёртвых землях, но прекрасно ведающих, что чем дальше от города, тем места плодороднее. В детстве я недоумевал, зачем горожанам селится на безжизненном месте, и только потом понял, что пустота вокруг – вина нас и городов.

      Наша фермерская жизнь серьёзно зависит от города – иначе бы мы не смогли достать даже куска металла, не говоря уже о технике, медикаментах и других необходимых вещах.

      Городов много: если есть пустыня, то в её центре обязательно найдется город. В самих пустошах и особенности – на её границах и дальше обязательно есть связанные с городом фермерства. Не могу сказать, кого больше – нас или горожан, в городах безопасно, но только мы можем достать еды. Они снабжают нас всем для жизни, мы снабжаем их жизнью.

      Взаимнопаразитирующий симбиоз.

      Когда фермеры, израсходуя плодородные земли, уходят слишком далеко от Города – горожане, вынуждены его бросить, в поисках нового жилища, ближе к фермерам.

      Но это происходит крайне редко.

      Мне было 14, когда я с отцом впервые оказался в городе. Всё там было огромным, холодным, диким и чужим. Мне было страшно, наша фермерская жизнь сразу показалась простой и ничтожной по сравнению с тем, что таилось здесь.

      Дозорные города – огромные экраны, от которых невозможно было скрыться: нельзя отвести взгляд, чтобы не наткнуться на другой. Они показывали фантастические миры, людей, жизнь из-за которых хотелось двигаться, стремиться, делать что-то ещё. От них суровые взгляды горожан окрашивались упёртой мечтательностью – что однажды вместе достигнут лучшей жизни, они были уверены в том, что делают и в жизни, которой живут. Местные всегда смотрели вдаль.

      Взгляд фермеров всегда был опущен, здесь мы никому никогда не смотрели в глаза. Мы казались раздавленными этой мощью.

      Но пять раз в день молчаливый экран приобретал звук – когда на нём появлялся глава города. Каждый раз, одна и та же запись: