Око Мира. Роберт Джордан
воду Эгвейн пришлось и на следующий год, и это было для нее сущим разочарованием, но девочка упорно старалась работать лучше других. Если уж приходится что-то делать, то выложись по полной и будь лучшей. Похоже, это сработало, потому что еще через год ей позволили помогать с угощением – на целый год раньше обычного! Тогда Эгвейн поставила себе новую цель: получить право заплетать косу раньше всех в Двуречье. Вообще-то, она не думала, что Круг женщин и в самом деле выдаст ей разрешение, но разве это настоящая цель, если ее легко добиться?
Слушать истории, которые рассказывают взрослые, Эгвейн расхотелось, хотя послушать, например, менестреля она бы не отказалась; однако девочка по-прежнему любила читать о чужедальних землях с чудными обычаями и мечтала их повидать своими глазами. Мальчишки тоже больше не просили рассказывать им истории. И вообще она сомневалась, что те много читают. Они вырастали, думая, что мир останется неизменным, и многие из услышанных когда-то историй потускнели для них, превратившись в милые воспоминания, другие позабылись совсем или оставили слабый след в памяти. Если бы они знали, что некоторые из тех историй были не просто сказками и преданиями… Война Тени, например. Или Разлом Мира. Льюс Тэрин Теламон. Как бы они к этому отнеслись? И все-таки, что на самом деле случилось дальше?
Пролог
Драконова гора
Время от времени дворец подрагивал, словно сама земля содрогалась от воспоминаний и тяжко вздыхала, не желая поверить в случившееся. Солнечные лучи, прорываясь сквозь трещины в стенах, выхватывали еще клубившуюся в воздухе пыль. Выжженные отметины пятнали стены, полы, потолки. На вспучившихся красках и позолоте когда-то ярких фресок чернели широкие мазки сажи, копоть покрывала осыпающиеся фризы с изображениями людей и животных, которые, казалось, пытались уйти перед тем, как безумие затихло. Мертвые лежали повсюду: мужчины, женщины, дети, – искавшие спасения, когда в них из каждого коридора ударили молнии, когда их объяло подкравшееся сзади пламя, когда у них под ногами потекли каменные плиты дворца, в которых они тонули еще живыми, – потом воцарилось безмолвие. Но, в странном контрасте с окружающим, неповрежденными остались многоцветные гобелены, сохранились фрески. Лишь там, где стены покосились, творения художников были попорчены. Мебель с превосходными резными узорами, отделанная золотом и драгоценной костью, стояла на прежних местах, только кое-где застывший волнами пол опрокинул стулья. Удар, поразивший разум и скрутивший рассудок, был нанесен точно в цель, не задев роскошную обстановку.
Льюс Тэрин Теламон бродил по дворцу, ловко удерживая равновесие, когда пол под ногами вздрагивал.
– Илиена! Любовь моя, где ты?
Светло-серый плащ его потянул за собой кровавый след, когда Льюс Тэрин Теламон перешагнул через тело золотоволосой женщины; черты ее красивого лица были искажены ужасом последнего мгновения жизни, а открытые глаза застыли