Кит-Любовь. Ульяна Яворская
ами.
И смотрели, как солнце заходит, до краешка.
Облака в нашем детстве летели над астрами,
Над головками спелых подсолнухов бабушки,
Разноцветьем ранеток, под яблоню падавших,
И над запахом булок к заутрене ласковым.
Облака в нашем детстве порой разбегались,
Как и мы, в догоняшки друг с другом играя.
К нам летал самолет из далекого края,
Где полно приключений – так раньше казалось.
Мы махали ему и кричали так громко,
Что на шеях мальчишечьих жилки вздувались,
Улетал он за крышу, где мы не бывали,
Самолет серебристый и с красной каемкой.
И нам думалось в детстве, что за огородом
Ждут пилота волшебные дальние страны.
Мы мечтали за ним полететь, и без мамы.
И неслись облака над землей хороводом.
Иногда закачается памяти зыбка.
Будто треск от винтов самолета я слышу.
Так счастливое детство летает над крышей.
И неведомый мир видится за калиткой.
Облака в нашем детстве такие же, правда же,
Только ростом повыше и чуть побыстрее.
Я смотрю одиноко на облако Время –
Поседевшее в небушке облако в завтра.
Секрет
А детство – шкатулочка с важным секретом,
Который под дерево мы закопали.
Ты помнишь, как тайну хранили мы эту
В стране, где короткими были печали?
Кусочек цветного стекла и травинки
Надежно скрывали сокровище-чудо:
Довольно нам было обертки-картинки
В бутылочном скрытом глазке изумрудном.
И думалось маленьким Колям и Лизам,
Что жизнь, будто детство тогда – бесконечна,
Как космос с далекими звездами вечный,
Как башни паденье на площади Пизы.
Мечталось о редких в то время бананах,
Влюбленный солдатик был стойкости верхом,
До моря, в пустыню, в волшебные страны
Широкой и настежь распахнутой дверкой
Был мир, открывающий дальние дали,
Мечты на восток, а быть может, на запад
По лентам летящих живых магистралей,
А рядом – здоровые мама и папа…
Так было когда-то… И хочется плакать…
Окунёк
Помню далекий июлем раскрашенный день –
Заводи мелкие солнцем до дна пробивало,
Нити растений со дна колыхало устало,
Будто бы волосы девушек в чистой воде.
Я наблюдал, как невидимым гребнем река
Пряди зеленые, перебирая, чесала.
Листьями редкими с веток прибрежных играла,
В водоворотах крутя и мешая слегка.
Эта игра бесконечных лиловых теней –
Будто цыганка на картах судьбу ворожила.
Вдруг золотистое брюшко мелькнуло из ила:
Рыбка никак! Я пошел по теченью за ней.
Вспомнилась сказка о старом корыте мне вдруг.
Шел и смотрел, как плывет окунек мой за мною,
То исчезая, то красным мелькая вдруг снова.
Пахло рекою и счастье плескалось вокруг.
Блики играли, скакали по рыжим стволам,
Так я шагал, и мелькало в воде золотистым.
Небо в воде в перекатах бежало так быстро.
Лето разломлено яблоком напополам.
Где-то осталась за четвертью века река.
Где же ты скрылась, моя золотистая рыбка?
Не загадать три желания было ошибкой.
В луже осенней листочек как хвост окунька.
Папа
Могучий кедр обнял небосвод –
Вот так широк, надежен был мой папа –
Раскинул корни и большие лапы,
Хозяином стоит не первый год.
А папа мой как будто вниз растет,
И стал хромать, и, пальцы растопырив,
Он ковыляет по большому миру.
И беспокоит на дорогах лед.
Ботинки ста́ры лучше, говорит.
Они надежней модной экокожи,
Да и ногам удобней. Это тоже.
Идет тихонько, и неровно брит.
Но он отец, что знает много книг,
И он учил меня читать малышкой.
А сам тогда чубатым был мальчишкой.
Но