Истории, рассказанные Луне. Син Кёнсук
приближающаяся весна окрашивает горы в зелёный цвет, или слушали звуки летнего дождя. Осенью они приходили в движение и собирали урожай и затем с почтительным смирением встречали зиму. Когда валил сильный снег, они старались не выходить на улицу и только изредка отворяли входные двери. Но, несмотря ни на что, жители деревни не желали, чтобы зима поскорее закончилась. Каждое время года они считали подарком и ценили его. Далёкие горы безмолвно взирали на людей, живущих своей размеренной жизнью.
Однажды в этой деревне впервые за десять тихих лет поднялась суматоха, и наша история как раз об этом случае.
Раз в три дня из новой церкви, расположенной в уездном городке в четырёх километрах, на церковном микроавтобусе приезжал в посёлок молодой пастор. Он навещал бабушек, сидящих на деревянном полу возле дома, и дедушек, которые вместе собирались в центре досуга для престарелых, и проповедовал им о Боге. Стариков удивляло, что в кои-то веки к ним в деревню приехал столь молодой человек. И хотя их не интересовало содержание проповедей пастора и они лишь делали вид, что слушают, жителям нравилось, что энергии молодого человека хватало на всю деревню, и казалось, она полна жизни.
Среди обитателей посёлка пастор был самым молодым. Следом, едва опережая его по возрасту, шёл монах, который жил в буддийском монастыре, расположенном на горе позади деревни.
Объездив весь посёлок и прочитав проповеди всем его жителям, пастор время от времени заезжал в храм. Там он призывал монаха поверить в Бога, прийти в церковь и обрести спасение. Монах без единого звука смотрел на него, затем отворачивался и устремлял свой взгляд на далёкие горы. Несмотря на безразличие монаха, пастор неустанно проповедовал тому о Боге.
Однажды летним днём у монаха появились дела в уездном городке. Он спустился в деревню и, усевшись на корточки возле автобусной остановки, стал смотреть на дорогу в ожидании транспорта. Его голову покрывала соломенная шляпа, спасающая от солнца. День был жаркий, и по его лбу ручьями струился пот, стекая за пазуху монашеского одеяния. Солнце нещадно палило, а автобус всё не появлялся. Монах, держась двумя руками за посох, смотрел вперёд на дорогу. На противоположной её стороне показался церковный микроавтобус, который медленно тащился по грунтовой дороге. Казалось, он проедет мимо того места, где сидел монах, но автобус остановился перед ним, взметнув клубы пыли. Дав задний ход и медленно развернувшись, автобус приблизился к монаху. Смотревшие в окна автобуса бабушки, увидев монаха, приветливо помахали ему рукой. Тот помахал им в ответ, и тут дверь автобуса открылась, и оттуда вышел молодой пастор. Он пересёк дорогу, над которой ещё не улеглась пыль, и подошёл к монаху.
– Здравствуйте! – поприветствовал он монаха. – Приходите в нашу церковь.
Монах помрачнел и сдвинул брови. Возможно, такая реакция была вызвана жарой, ведь когда пастор приходил распространять свою веру в храм, монах, как правило, с безразличным видом подметал пол, либо набирал из колодца воду, либо просто смотрел на горы, не воспринимая проповеди пастора всерьёз.
– Монах, как вы, наверно, знаете, человечество приближается к своему концу, и лишь вера в Господа Бога и служение Ему есть путь ко всеобщему спасению.
– Гванинь[1]. – Монах нечаянно произнес «гва» вместо «гуа».
– В Библии сказано: «Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые». Бог и Вас примет с радостью.
– Гванинь, – произнёс монах и отвернулся от пастора.
Молодой проповедник последовал за ним, сел на корточки напротив монаха и, уставившись тому прямо в лицо, продолжил:
– Монах, давайте же пойдём по этой жизни одним путём! Если мы не соединим наши души воедино в этом опасном мире, нас постигнет несчастье. Только будучи вместе, мы можем преодолеть все трудности! С нами Господь Бог.
Монах, которому был неприятен даже один вид пастора, снова от него отвернулся. Неясно было, понимал ли молодой человек, что чувствует монах, но он опять последовал вслед за ним. Бабушки в автобусе, словно маленькие девочки – кто ладошками, кто лбами, – прильнули к окнам и жадно наблюдали за происходящим. Мужчина опять окликнул монаха, а его лицо в порыве энтузиазма приблизилось к лицу монаха.
– Хотите знать, почему я так упорствую? Потому что я люблю вас!
Тут-то всё и произошло. Сидевший на корточках и старательно избегавший пастора монах вдруг отбросил свой посох, схватил того за грудки и резко встал. У молодого человека даже времени не было уклониться, когда рука монаха с силой хлестнула его по правой щеке, оставляя на ней отпечаток ладони. Глаза пастора округлились.
– Что?! Любишь?!
– А-а, отпустите!
– Разбежался! Подставляй теперь левую, раз уж сказал, что любишь!
– А-а-а, мо… монах!
– Ты что, гей что ли?! Почему ты меня любишь?!
Так в тихой деревушке, которая несколько лет жила без единого громкого звука, поднялся невообразимый гвалт. Всё из-за того, что бабушки, с тревогой наблюдавшие из автобуса, разразились рыданиями и наперебой взывали к молодым людям: «Монах!