Родитель «дубль два». Комбат Найтов
в школу, но вместе с тобой и сестрами. А что с Иваном не поделили?
– Да стоит ли рассказывать? Не живет он здесь больше. Тебе не сообщала, чтобы не волновался. Даже легче стало, так что не бери в голову. Проехали.
На следующий день, забрав из садика и яслей двух сестричек, семейство прошло на 10-ю линию и заглянуло в 27-ю школу имени Бунина. Там ничегошеньки не изменилось практически, только вместо Анны Михайловны, секретаря, сидит бывший комсорг школы Катя. На ней уже нет накрахмаленного белого фартука, она постриглась и успела забеременеть. В общем, времени не теряет, дорабатывает до декрета. Настойчиво отводит разговор о муже в сторону, дескать, он у нее весь из себя секретный. Скорее всего, какой-нибудь «секретарь», и вовсе даже не муж. Но это ее проблемы. Виктор Николаевич на месте, он показывает Петру журнал «Радио всем», в котором он опубликовал статью о платините. Статья неплохо написана, указывается, что создал сплав Петр, а описал его ВикНик, исходя из имеющегося образца.
– Да, не предупредил я вас, что этого не надо делать.
– Почему? Это было необходимо, чтобы зафиксировать твое авторство.
– Виктор Николаевич, журнал этот читаем не только мы с вами, но и люди из немецкого и японского посольств. Впрочем, ладно, проехали, хотя нам на политзанятиях читают, что война неизбежна, и это будет война моторов.
– Ну, это же не мотор… – немного смущенно заметил «физик».
– А связь – это один из элементов боя, – вступилась за сына мать, преподававшая в училище не столько русский язык для первокурсников, сколько криптографию и шифровальное дело второму и четвертому курсам. – Будь у моего мужа с собой рация, мы бы успели направить к Ак-Ташу маневренную группу. Но связи не было, и он погиб.
Затем двое суток за окном лил дождь. Петр даже начал жалеть, что не поехал в Ялту, хотя и там еще купаться холодно. Наконец, утреннее солнце разбудило его, и в распахнутое окно пахнуло летом. Убедившись, что термометр перевалил за 25, к двум часам он начал чистить белые ботинки, отглаживать белые брюки и китель, который он носил с белым шарфом из парашютного шелка под стойкой. Орденов и медалей не было, обошлись значками ГТО и «Ворошиловский стрелок». Еще в Ейске он провернул одно дельце, и в его командирскую книжку был вписан номер пистолета отца и заверен печатью воинской части № 13820. Поэтому Петр расстегнул тренчики от кобуры с полученным ТТ и подвесил на них старинный добротный «комиссарский» маузер с личной подписью «И. Ст.». Он добавлял «солидности» вчерашнему курсанту и школьнику.
Такие тщательные сборы, естественно, привлекли мое внимание, но я не вмешивался, тем более что старый пистолет был вытащен из кобуры, разобран, вычищен и смазан. Из трамваев он выбрал «пятерку», которая свернула на мост лейтенанта Шмидта и через некоторое время остановилась возле Мариинского театра. Лейтенант направил свои стопы в сторону, которой я никак не ожидал: он подошел к консерватории. Не замечал у него любви к музыке. По дороге был приобретен какой-то веник. Он явно кого-то ждал. Дело чуть не испортил комендантский патруль, но обошлось