Йошка. О нечисти из первых уст. Вера Мосова
обвинив её в воровстве. Дед поверил Кикиморе, и твоя бабуля кровно на него обиделась. Причём на века. Дед потом и рад был помириться с ней, но она была непреклонна. А тут сама пришла. Видимо, каким-то образом сумела раздобыть доказательства вины Кикиморы. Через стену я не видел, что она принесла, а в окно заглянуть не осмелился, но разговор тот помню хорошо.
Бабушка твоя мне тогда очень понравилась, а на Кикимору, которая столько лет водила деда за нос, я сильно разозлился. С той поры я решил отомстить ей за деда и тётушку Агу. Смастерил себе рогатку и стал рыскать по ближайшим болотам в поисках Кикиморы. И однажды я её встретил. Вынырнула она из болота, вся в зелёной тине, волосы спутаны, лицо неприятное и смех такой отвратительный, что мне тут же захотелось уши заткнуть. Смотрит это чудовище на меня и спрашивает:
– Зачем пожаловал, Лешенько? Али дед тебя ко мне прислал?
– Никто меня не присылал, сам пришёл! – сердито отвечаю я ей.
– И чего ты тут ищешь? Уж не меня ли?
– Тебя! – говорю я и вынимаю рогатку.
Кикимора лишь громче захохотала и стала протягивать ко мне свои корявые руки с узловатыми изогнутыми пальцами. Испугался я и пульнул в неё из рогатки, а она тот камушек прямо на лету схватила. Рассмеялась и обернулась вдруг красивой девицей с длинною косой. Сарафан на ней зелёный, широкий, а ещё рубаха белая. Идёт она ко мне и ласково так говорит:
– Никуда ты теперь от меня не денешься! Отныне мы с тобой этим камнем навеки повязаны!
Я испугался и бросился бежать со всех ног, а Кикимора мне вслед смеётся. С той поры она мне часто встречаться стала. То из-за куста выскочит, то стоит возле тропы, к дереву прижавшись. А порой вынырнет неожиданно из болота или речки и напугает меня. И всякий раз то безобразной старухой обернётся, то красивой девушкой. Смотрит на меня, молчит и улыбается.
– Жуть какая! – говорю я Лёхе. – Как ты с этим живёшь?
– Привык уже. Сначала, конечно, было страшновато. Но она же ничего плохого мне не делает. Я и успокоился. Вот и вся моя тайна.
– И не одна тайна, а сразу две! Вторая – бабушкина, – поясняю я другу. – Сама она не хочет мне о себе рассказывать. Неприятные это воспоминания для неё. Я как раз хотела у твоего деда разузнать, за что моя бабуля так зла на Кикимору. А теперь мне всё ясно.
Мы сидим и молчим, глядя на спокойную гладь озера. Неожиданно по поверхности начинают разбегаться круги. Я с удивлением смотрю на них. Вдруг из-под воды появляется голова. Кто-то плывёт в нашу сторону. Нет, не плывёт, а шагает! Вот уже видны плечи, потом и туловище. Прямо на нас идёт молодая женщина в белой рубахе и зелёном сарафане. Мокрая одежда облепила её тело, длинная коса свисает ниже пояса.
– Это она! – говорит Лёха.
Мне становится не по себе. Кикимора замирает в паре метров от нас, стоит по колено в воде и улыбается.
– Что, Лешачонок, подружку себе нашёл? – вдруг говорит она молодым звонким голосом.– Только не там ты ищешь,