Кутузов. Леонтий Раковский
правил к березкам Невской Проспективной, которые маячили в бледном утреннем свете. Часть из них была сломана яростным ураганом. Справа мрачно шумел Летний сад, над которым носились, крича, вороны. Грести было трудно – ветер дул с прежней яростью.
Вот наконец лодка выплыла на Невскую Проспективную улицу. Денщик не соврал: по ней плавали доски, заборы, какие-то сарайчики. Как по реке, по грозным волнам сновали лодки и морские шлюпки, спасавшие бедноту, лишенную жилья, и ее скудный домашний скарб. Мимо Кутузова проплыл, покачиваясь, подмытый стог сена.
Сквозь порывы ветра доносились крики о помощи, мычание коров, плач детей, звон разбитого стекла. И вместе с тем где-то так обычно и спокойно пел петух.
Проехали мимо Гостиного двора. Из нескольких магазинов купеческие молодцы грузили на лодки товар.
Дальше слева показалась церковь Рождества богородицы. Она словно возникала из воды, как град Китеж. Волны хлестали в ее запертую дверь.
Свернули направо, к Конюшенной.
А вот и дом, где живет с матерью красавица Аграфена Александровна Бибикова.
Вода плескалась у самых окон высокого первого этажа. Еще один дружный напор ветра, и она прольется внутрь.
В доме не спали. Слышалось, как из первого этажа спешно подымали мебель во второй.
Кутузов подвел лодку к одному из окон и хотел уже окликнуть Катю, но вдруг сверху услышал ее удивленно-радостный голос:
– Груня, смотри, Миша приехал! Вот верный рыцарь!
Михаил Илларионович поднял вверх голову. Из полураскрытого окна второго этажа на него смотрели вовсе не перепутанные Катя и Груня.
– Я здесь. Собирайтесь, Катя, поедемте домой – на Артиллерийской воды нет! – встал в лодке Михаил Илларионович, держась за подоконник. – Да и Груню забирайте!
– Груне надо во дворец: императрица ведь уже с вечера дома. Груня не хочет извиняться от дежурства. Вы сначала отвезите ее, а потом приедете за мной.
– Хорошо. Я готов.
Долго ждать Груню не пришлось. Она быстро собралась, сбежала в первый этаж, пока в нем еще не было воды, и через окно ловко прыгнула в лодку. Вслед за ней в окно передали чемоданы с фрейлинскими уборами.
– Спасибо вам, дорогой Мишенька! – высунувшись из окна, благодарила мать Груни Анастасия Семеновна.
– Приезжайте, я жду! – кричала вдогонку Катя.
Дворовые девушки смотрели из окна на свою красавицу барышню, которая не побоялась пуститься на лодке в такую бурю во дворец.
В Зимнем Михаил Илларионович благополучно сдал Груню придворным лакеям и отправился обратно.
Ветер стихал. Вода стала заметно убывать.
– Навалитесь, ребята, а то и мы, чего доброго, застрянем с лодкой среди города, – сказал своим гребцам Кутузов, глядя, как засела на площади громаднейшая барка, которую выбросило из Невы.
Кате пришлось прыгать в лодку с большей высоты, чем Груне. Она даже на секунду замешкалась, стоя на подоконнике и в нерешительности глядя вниз, но Михаил Илларионович протянул к ней руки, и Катя с его помощью легко