Лапсердак. Игорь Сергеев
щренным прямоходящими. Света было настолько много, что совы сидели на ветках озадаченные. Было довольно тихо, время воспринималось лишь как еще одна координата.
За медленно сниспускавшимися бревнами сниспускался красный(R3020) пароход. На палубе граждане слушали стянутого подтяжками толстяка, активно жестикулировавшего с планами о новом мире на устах. Детки перестреливались из бездушных пластиковых луков под краеглазным наблюдением своих мамаш и папаш.
Город, являвшийся местом назначения судна, преобразился: ямы залатали, фонарные столбы выставили по уровню, опустошили мусорки. Площадь-набережная (основная достопримечательность) сияла. Коты устраивали облавы на развесивших продукты питания лавочников. Неподалеку от площади, в домике незначительной квадратуры расположилась маленькая ультраправая община. За стенами там творились таинства, до которых, откровенно говоря, никому дела не было. Эпизодически через калитку перепрыгивали мужчины в двубортных бушлатах с высоко поднятыми воротниками, с карманами набитыми шоколадными батончиками и соком по акции. Из окна хибарки их прикрывал неизвестный с мигающим фонариком в руке. А снежок сыпался и сыпался. Тем временем на площади народ ваял дружно снеговика. Пирс, служивший зачастую местом для фотографирования молодоженов, был заполнен дедами за шахматными столами. Кучка молодых модных дебилов с разной степенью подкатанности штанов (если так можно выразиться) перемежевывалась неподалеку и несла какую-то неведомую пургу, пурга же влачила полиэтиленовый пакетик над головами граждан. Горизонт, нисколько не интересовавший прохожих, окрасился в красный цвет. Все вокруг было настолько прекрасно, что оставалось только смотреть в гаджеты и на сцену с брутальными тетками, распевающими народные песни. Два крайне непрогрессивных шахматиста преклонных лет, находящихся на максимально возможном удалении от суши, обсуждали сыгранную партию, иногда показывая на часы по-своему красивыми руками. Через пару мгновений оба затихли, слегка задремав. На горизонте показалось судно со столпами общества на борту. Деды, игравшие практически у основания пирса, прибывавшие в неведении относительно масштаба празднования, приняли на себя первый удар ринувшейся встречать столпов ликующей толпы. Шахматные фигуры, доселе аккуратно стоявшие в самодельных картонных коробочках, разлетелись в неизвестных направлениях, кони в силу сложной геометрии пострадали больше всех. Пароход приближался. Обнаженные лопасти его будоражили стихию. Игроки, оставшиеся в меньшинстве, толпились у окончания пирса. Самый древний из них вскинул глаза к небу, глянул на водную гладь, а по ней скользило, слегка пружинило красное колесо. И он тихо затянул:
Мы дети тех, кто наступал
На белые отряды,
Кто паровозы оставлял
И шел на баррикады.
Эпос: «Пни и можжевельник»
Эпизод 1
Жил был Володя, и помер он в муках. Странствовал много, хорошо, смело и весело. Сыновья и дочери многочисленные его были разбросаны по всему свету и говорили на всех известных языках. Одного из них звали Лехой Петербуржцем. Прозвище такое дали ему завистники за смиренное и небеспричинное принятие самого себя как примера преемственности поколений. Он страстно любил музыку и поэзию, и являясь их верным слугой, денно и нощно сочиничествовал, невзирая на гнев соседей сверху, снизу и с обоих боков. Пока это были речитативы – еще куда ни шло, но, когда Леха прибавил к ним инструментальное сопровождение, Матушка сообразила, что сыновье увлечение мешает внутриподъездным отношениям. Потому-то однажды взяла она его струнный (беcсмычковый) двумя руками своими могучими и швырнула в окно. Разлетелся инструмент на части, и начал выть Леха, и выл он долго, пока не научился петь. Пару дней услаждал прохожих дивный голос Петербуржца, пока те, кто регулярно пересекал Владимирскую площадь – место, где он упражнялся, не подхватили парня под руки и не отнесли к матери. Та призвала Леху одуматься и пойти работать. Случился в их семье разлад.
И ушел Петербуржец из дома пятнадцати лет отроду, готовый ко всему, с грузом разбитых юношеских и детских иллюзий за спиной. Странствовал Леха по городу, спал в барах за кружкой верескового меда, утром же зарабатывал на хлеб свой насущный чем мог. Однажды проходил Леха близ центра страхования на Марата и сидящий около входа старец в бочке, Леху остановил и без лишних преамбул сказал: «Отойди, малец, ты мне солнце загораживаешь (чего останавливал спрашивается). Взгляни на меня, затем на себя и подумай. Выйди из зоны комфорта, поставь себе цель, следуй к ней, поверь в себя, ничего не бойся!»
И после этих слов бочка начала трансформироваться удивительным образом, да так, что дед оказался бизнес-тренером в новеньком чрезмерно приталенном костюме с накладной бородой. Леха наслышан об их племени, посему припустил что есть силы, но по дороге он смотрел на себя в боковые зеркала автомобилей и думал. На следующий день за барной стойкой развернулись образовательные действия. Не успел один день народного единства сменить другой, как понял Леха. Пора идти учиться в университет.
Эпизод 2
Велосипед фирмы “Stels” синего цвета с крайне малым диаметром колес лавировал по мостовым,