На мельнице. Казимир Баранцевич

На мельнице - Казимир Баранцевич


Скачать книгу
она, Гаранюшка, ужъ четвертый день!

      – Полно, тебѣ! Померещилось, видно! Вонъ ты какой горячій!

      – Шумитъ! Я тебѣ говорю – шумитъ! Вонъ и вода бѣжитъ вонъ, вонъ, такъ и дробится подъ колесомъ, что жемчугъ разсыпается! А жемчугу-то, жемчугу сколько!

      Больной Герасимъ вскочилъ съ кровати и, указывая на полъ рукой, бросился къ двери.

      – Куда ты, куда ты! – крикнула жена, уцѣпившись за край рубахи, – Вася, Иванъ, помогите!

      Дверь свѣтелки открылась и вошелъ здоровый, рослый мужчина, братъ Герасима – Иванъ.

      – Ты что шумишь? Зачѣмъ всталъ? – спросилъ онъ брата.

      Но тотъ, не слыша вопроса, тянулся къ двери, указывая на полъ.

      – Вонъ, вонъ, бѣжитъ. Пѣна клубится! – говоритъ онъ.

      – Мерещится ему, Иванъ! Тѣло-то какъ огнемъ пышетъ!

      Иванъ молча взялъ брата за руку, отвелъ къ кровати и положилъ.

      – Лежи! сказалъ онъ строго, – полно тебѣ!

      Больной пристально посмотрѣлъ ему въ лицо.

      – Иванъ! – произнесъ онъ тихо.

      – Узналъ?.. Слава тебѣ Господи! – заговорилъ братъ, кладя свою большую, тяжелую руку больному на плечо.

      Лицо того все болѣе и болѣе прояснялось. Щеки поблѣднѣли, опали, глаза сдѣлались кроткими, спокойными и жалостливо смотрѣли на брата.

      – Узналъ, да! – прошепталъ больной, – ты Иванъ, а вонъ жена… Алена… горница моя… да, узнаю все!.. Шубу… шубу дай!..

      – На что тебѣ шуба?

      – Прикрой, холодно… При-к-к-к-ро-о-ой, бр-р-р-атъ!..

      Его начала трясти лихорадка. Онъ съежился, поводилъ худыми, острыми плечами, подкорчивалъ ноги. Онъ никакъ не могъ согрѣться, и все тянулъ шубу – до самой головы.

      – Поди-ко, Алена, завари ему теплаго чего, малины, что-ли! – сказалъ Иванъ, – можетъ согрѣется!

      Елена Тимофеевна вышла изъ горницы.

      Въ незапертую дверь заглянула курчавая голова мальчика и скрылась, потомъ опять заглянула. Мальчику и хотѣлось подойти къ отцу и боязно было, – до того измѣнила болѣзнь Герасима, сдѣлала его такимъ худымъ, костлявымъ, страшнымъ!

      Ознобъ прошелъ. Больной легко перевелъ духъ, вытянулся, точно послѣ тяжелой работы.

      – Полегчало? – спросилъ, наклоняясь, Иванъ.

      – Ништо! – тихо отвѣчалъ больной, – руки, ноги болятъ… Изломало!..

      Въ дверяхъ показалась Елена Тимофеевна съ чайникомъ.

      – Не надо! – махнулъ ей рукой Иванъ.

      II.

      Герасимъ простудился ранней весною на этой же мельницѣ, провалившись по поясъ въ плотину, покрытую рыхлымъ талымъ льдомъ. Ему-бы, придя домой, снять мокрое платье, обсушиться, обогрѣться, а онъ подумалъ: что за глупости, чего привередничать! да пошелъ ходить по мельницѣ-то другое посмотрѣть, обладить, а про то, что мокръ по поясъ, – забылъ.

      Въ ту же ночь его схватила лихорадка, да такъ и не отпускала вторую недѣлю. Изсохъ весь Герасимъ, позыва на пищу лишился, почти безъ сна все время маялся. Только что закроетъ глаза, ужъ ему что-то нескладное, несбываемое чудится: то будто мельница на него валится, то будто онъ въ колесо попалъ, и никакъ ему оттуда не изворотиться. Своихъ сталъ не узнавать-чужими они ему начали казаться. Одинъ разъ чуть въ окно не выпрыгнулъ.

      А когда приходилъ въ себя, – опять начинала трясти его лихорадка и трясла до того, что послѣ Герасимъ не могъ не только-что подняться, но даже рукой пошевелить. Нужно было лежать вмѣсто того, чтобы работать. Герасимъ зналъ, что работы сколько угодно, зналъ, что брату Ивану трудно справляться одному, и ничего не могъ подѣлать, приходилось лежать, да на бревенчатыя стѣны горницы смотрѣть, глаза пялить. И досадно, и обидно было Герасиму. Пробовалъ онъ встать, но только спуститъ ноги съ кровати, только попробуетъ подняться, – голова закружится, и онъ опять на постель валится. Ивану одному не справиться было съ работой, – нужно было нанять работника, и это въ досаду было Герасиму, – работнику жалованье подай да прокормить нужно.

      А здоровье Герасима не только не улучшилось, – становилось день ото дня хуже, и въ послѣднее время Герасимъ ужъ. не пытался вставать, – въ лежку лежалъ.

      Лежитъ и слышитъ иногда: жена войдетъ въ горницу, постоитъ, посмотритъ на него, заплачетъ, – прочь пойдетъ; работникъ Сидоръ за чѣмъ ни на есть сунется, тоже поглядитъ на него, какъ на покойника, покачаетъ головой, прочь пойдетъ. Телѣгу разъ услышалъ, какъ подъѣхала, колеса застучали… Спросилъ потомъ у брата, что за телѣга была, – сказывалъ тотъ будто хозяинъ, у котораго мельницу арендовали, купецъ Глоткинъ, пріѣзжалъ, мельницу осматривалъ, говорилъ, что ветха становится, нужно-бы другую ставить. И это очень обрадовало Герасима! Новую мельницу если поставить, больше работать будетъ, больше доходу давать. А только вотъ болѣзнь сокрушила! И привязалась же этакая дрянь, что никакъ отъ нея не избавиться, – тутъ бы работать да работать, – анъ лежать приходится.

      Настала Страстная недѣля, послѣдніе дни подошли. На мельницѣ шли приготовленія къ празднику: Елена Тимофеевна съ стряпухой


Скачать книгу