От любви до судьбы. Владимир Волкович
вы – молодой советский человек, офицер, решили присвоить себе драгоценности, отобранные фашистами у сожженных в концлагерях людей? Утаить их от государства.
– Ах, вот оно что, – Борис нервно барабанил по столу костяшками пальцев, – я только одного не пойму: или вы мне лапшу на уши вешаете, или вам её кто-то навесил.
– Осторожнее на поворотах, капитан, голос майора стал жёстче, – полковник СС Кроненберг успел нам всё рассказать.
– И вы верите какому-то эсэсовцу, он мог придумать любую дезу, чтобы выкрутиться. Кстати, как вы его достали?
– Мы взяли его при попытке уйти к американцам. К сожалению, он был допрошен только один раз, вечером, а ночью ему удалось снять охрану и уйти. Утром его застрелили на контрольно-пропускном пункте, он прятался в кузове крытого грузовика и бросился бежать, когда его обнаружили.
Борис усмехнулся, и этот человек, всю войну просидевший в штабе, возглавляет отделение контрразведки, далеко ему до этого эсесовца Крона.
– Я не удивлюсь, если вы скажете, что это оказался не он.
– Да вы провидец, капитан, это оказался крестьянин, в его мундире и с его документами. А может быть, вы уже эти штучки немецкие изучили, пока были в плену?
– Эти штучки можно изучить и сидя в штабе фронта, в отделе контрразведки, если немного шевелить мозгами.
– Не груби капитан, – неожиданно перешёл на «ты» контрразведчик, – полковник на допросе показал, что вы с ним вместе разработали план операции по вывозу драгоценностей на запад. Поскольку, задача эта непростая, вы решили привлечь к этому американцев, а в доказательство существования драгоценностей, чтобы они вам поверили, взяли с собой немного.
Майор открыл сейф, вытащил из него шкатулку, тонкой серебряной работы и раскрыл перед Борисом. Шкатулка была полна: тусклой желтизной блестело золото, сверкали разноцветными искрами алмазы, рубины, изумруды, молочно-белые нити жемчуга сплетались с браслетами и подвесками.
– Это мы обнаружили в машине. Теперь ты расскажешь, где спрятано всё остальное, и какие планы строили вы с полковником.
Борис молчал, поражённый невероятным поворотом судьбы: он, никогда не терявший самообладания в смертельном бою, находивший выход из самых невероятных обстоятельств, остававшийся в живых, когда лапы смерти уже смыкались на горле, вдруг ощутил бессилие перед этим холодно – высокомерным майором, перед системой, которая сомнёт его, даже не выслушав, а если и выслушает, всё равно не поверит.
Ужасно болела голова, эта боль накатывала волнами, заставляя закрывать глаза и крепко сжимать зубы, боль туманила мозг и рождала ярость.
– Ну, так что, будем молчать или признаваться?
Борис поднял голову и посмотрел в глаза майору:
– Ты – подлая дрянь, тыловая крыса, отсидел войну в тёплом кресле. Теперь хочешь орден получить за то, что врага нашёл. Я таких, как ты, давил вот этими руками и тебя раздавлю.
Борис уже не контролировал себя, кровь бросилась в голову, он вскочил