Необитаемый ад. Андрей Дышев
показать, что пытается спасти положение изо всех сил и как истинный профессионал перебирает в уме десятки вариантов.
– Подрисовать уже ничего нельзя, – наконец ответил он.
– Что ж он перед всей страной в каких-то доморощенных трусах красуется? – возмущался Саркисян. – Люди еще подумают, что эти паруса в комплект нашей униформы входят. Почему не подсказал ему никто? Чего молчите?
Ему очень хотелось найти виновника неприглядного вида гениального рыболова, но никто из присутствующих не хотел брать вину на себя. Группа молча досмотрела эпизод с ловлей рыбы до конца. Техник выключил монитор. Некоторое время в аппаратной стояла гробовая тишина. Резюме, как и полагается, первым выдал Саркисян:
– Скучно… Драматизма нет. Все очень даже довольны своей жизнью. Один все время спит, как в вытрезвителе. Вторая балдеет от экологии. Третий вкусный и питательный хлеб выпекает, четвертый рыбу ведрами таскает… Непонятно только, за что мы им миллион собираемся платить? Это они нам должны платить за такой отдых! Правильно я говорю?
Коллеги закивали головами.
– Хоть бы затяжные дожди начались, что ли? – вздохнул Саркисян и поднялся из-за стола. – У меня уже башка просто раскалывается. Пойду я к себе, буду лечиться коньяком.
Глава 7
Легкий аромат дешевого шампуня
Ворохтин ночевал в машине «Скорой помощи», арендованной на время проведения «Робинзонады». И хотя ему была выделена койка в большой жилой палатке, он предпочитал одиночество. Перед сном, когда на озеро опускалась звездная ночь и в лагере вспыхивали костры, он любил развалиться в кресле водителя, включить тусклую лампочку дежурного освещения и, вооружившись баночкой пива, полистать исторический роман.
Шел второй вечер, как был дан старт соревнованиям. Ворохтин читал скучный роман о Колумбе, но мысли его часто перелетали с Нового Света на мелкие острова, раскиданные по карельскому озеру. Ворохтин пытался представить, что сейчас делают участники соревнований, добровольно обрекшие себя на одиночество. Каково им сейчас, прохладной ночью, вдали от людей и цивилизации? Сидят каждый у своего костра, с тоской глядя в огонь и прислушиваясь к голодному урчанию в животе? Или завернулись в одеяла, закопались в ворох еловых веток, стараясь сохранить тепло и уснуть?
Он представил, какие чувства испытал бы, окажись один на необитаемом острове. Страха не было бы точно. Нервы Ворохтина привыкли к стрессовым ситуациям на Кавказе, в Нефтегорске и Ленске, эмоции притупились от изобилия ужасных зрелищ. И к одиночеству, увы, он тоже привык. С женой они не жили вместе уже несколько лет. Развод не оформляли – это не прибавило бы им свободы, и потому жаль было тратить время на пустую формальность. Холод он переносил неплохо и в отличие от своих коллег в Якутии сильно не страдал из-за мокрой одежды и обуви. Наверное, только голод причинил бы ему серьезный дискомфорт. Голод, а не отсутствие гастрономических изысков! Если бы лепешками из корней камыша в самом деле можно было бы наесться!