По эту сторону зла (Былое и дамы-2). Нина Воронель
тапочки, сунула ноги в стоящие у дверей стоптанные туфли и побежала к воротам. Моросил мелкий осенний дождик, так что Элизабет не стала разглядывать вынутые из ящика письма, а, спрятав их в рукав, поспешила обратно в дом.
Мать уже спустилась вниз и сидела на стуле у входа в кухню.
– Ну, я слушаю – что у тебя за неотложное дело?
Хотя конверты в рукаве противно щекотали руку Элизабет, она не стала вытаскивать их при матери – кто знает, кто и что ей написал. Последнее время довольно часто приходили сердитые письма от бывших колонистов с проклятиями и даже с угрозами, и матери не к чему было их читать. Отбросив мысль о письмах, она придвинула к себе книгу расходов:
– Мама, я хотела спросить о нескольких покупках. Что это за 20 метров ситца?
Мать даже не взглянула на запись.
– Это на подгузники для Фрицци. Дешевле нарезать самим, чем покупать готовые.
Элизабет прикусила губу – и спрашивать дальше не о чем. Ясно, что расходы сократить не удастся – мать и так была экономна до крайности. Но Франциска смолчать не хотела, не тот характер:
– И из-за этого несчастного ситца ты меня хотела задержать, когда я шла менять Фрицци пеленку?
– Дело не в ситце, – прошептала Элизабет сквозь слезы, – я надеялась, что можно сэкономить на расходах.
– Напрасно надеялась. Больше, чем я экономлю, тебе не удастся.
– Раз ты такая экономная, может, ты одолжишь мне немного денег?
– Я – тебе? Я считаю, что это ты должна одолжить мне! Ты ведь продала свой дом в Парагвае, правда? Ты пыталась от меня это скрыть, но мне быстро донесли!
– Кто донес? Ах, да! Конечно, этот негодяй Генрих, сын твоей подружки Моники! Но раз ты уже знаешь, я скажу тебе, что решила вложить эти деньги в одно выгодное дельце. Только мне не хватает несколько сотен марок.
– Какое еще выгодное дельце? Просто просадишь деньги и все! Ты свои коммерческие способности доказала в Парагвае.
– Ах, мама, если бы ты видела мой парагвайский дом, ты бы этого не сказала! Я все делала как надо, меня просто подвел Бернард.
– Этот жулик! А я тебя предупреждала, когда ты сломя голову выходила за него замуж. Я сразу увидела, какой он пророк!
– Напрасно ты так! Бернард пал на поле боя за пределами родины во имя веры в германский дух!
– Только мне ты не ври! Все в колонии знают, что он наложил на себя руки!
Элизабет задохнулась:
– Это тоже Генрих сообщил, что ли? Это клевета! Откуда они это взяли?
– Откуда взяли? Твой дружок герр Чагга их просветил. Его зовут Дитер, да?
– Почему мой дружок?
– Только, пожалуйста, мне голову не морочь! Я уже давно знаю, что этот Дитер был твоим любовником. Думаешь, я не замечала, как ты ждала его писем в прошлый свой приезд? И как огорчалась, когда они не приходили? А вот Моника получала письма от сына гораздо чаще, чем ты от своего возлюбленного.
– При чем тут Моника? – тупо спросила Элизабет, прекрасно понимая, к чему клонит мать, но