Фотографическая карточка. Голи Смарт
талантом. Среди них обязательно отыщутся новые Шекспиры – покорив провинциальную сцену, они прославятся и в столице! Доктор Ингльби, несмотря на глупость и упрямство нашего городского совета, мы с вами провернули немало щекотливых делишек, – провернем и это: Бомборо должен иметь свой театр, и раз я, Джон Фосдайк, это сказал, то так тому и быть.
Вот эта-то непреклонная самоуверенность и стала главной пружиной в карьере Джона Фосдайка. Он поселился в Бомборо пятнадцать лет тому назад. Тогда он был молодым никому не известным юристом без связей и рекомендаций, сегодня же по популярности он занимал практически первое место. Мистер Фосдайк за словом в карман не лез, особенно когда комментировал то, что затевалось в Бомборо. Он был дальновиден, с крепким умом и медным лбом – его ничем нельзя было пронять. Он начинал, как начинают все передовые граждане, с оппозиции и очень скоро доказал, что когда красноречие и изворотливый ум Джона Фосдайка восставали против чего-нибудь, то цель достигалась не без хлопот. Городские «шишки» скоро убедились, что такого человека выгодно иметь на своей стороне, и стали перед ним заискивать. Стойкий и энергичный, Джон Фосдайк был не в силах отказаться от лакомого куска и скоро стал засовывать уже не один палец, а всю руку в каждый общественный пирог. Юрист быстро научился извлекать выгоду из всего. Когда ему удалось жениться на дочери довольно богатого пастора, которая сверх того имела состояние, доставшееся ей от умершей матери, Джон Фосдайк совместил прибыльное ремесло заимодавца со своей юридической профессией. Среди фермеров в окрестностях Бомборо вскоре распространилось известие о том, что знаменитый юрист охотно дает деньги в долг. Сначала Джон Фосдайк брал даже меньше процентов, нежели банки. Год от года он преуспевал и разживался, после чего получил место городского секретаря и монополию наживы во всем, что относилось к бомборскому муниципалитету.
В то время, когда начинается этот рассказ и когда мистер Фосдайк почувствовал потребность выразить мнение о необходимости театра своему уважаемому другу доктору Ингльби, он приобрел для себя хорошенькую виллу Дайк в миле от города и слыл весьма зажиточным человеком в Бомборо. Его предприимчивый ум был занят теперь театром как еще одним нововведением в дополнение к тем, которые он беспрестанно выдумывал и которые немало способствовали его благосостоянию.
– Человек усердный, хороший человек, и поохотиться не прочь, – говорили о нем сельчане, для которых Бомборо служил рынком, и популярный в народе юрист старался заслужить эти похвалы, всегда являясь на охоту, если она устраивалась в удобном для него месте.
Но, несмотря на все эти достоинства, на мистера Фосдайка иногда возводили обвинение в том, что, хотя он и наживает деньги, от него их весьма трудно получить. Так на его счет злословили бомборские поставщики, хотя, может быть, это была клевета.
– Ну, – медленно начал доктор после непродолжительного молчания, – если вы, Фосдайк, решили, что у нас должен быть театр, он у нас будет. Вы всегда умеете настоять на своем, однако нельзя сказать, что ваши планы всегда удаются. Конечно, вы устраиваете нам хорошую встряску. Мы застоялись на одном месте, муниципалитету нужна была новая кровь, но вы хватили через край. Зал для собраний не открывается и двух раз за год, в крытом рынке никто не торгует, а в городском саду нет ничего, кроме песчаных дорожек и редких кустов.
– Начинать всегда непросто, – весело возразил Фосдайк. – Публика, привыкшая к тесноте и давке, не сразу полюбит танцы в просторном помещении, деревьям нужно время, чтобы вырасти, а крытый рынок войдет в обиход благодаря нашему капризному климату. Поедем же ко мне, позавтракаем в Дайке и поговорим о театре.
Но доктор Ингльби отказался от этого предложения, и юрист вернулся домой один.
В богатых семьях не всегда все так гладко, как кажется. Джон Фосдайк, по мнению жителей Бомборо, женился удачно. Брак выгодно продвинул его по карьерной лестнице, ведь он получил руку единственной дочери Мориса Кимберли, ректора[1] в Бимби (прихода, находившегося за три мили от города). Правда, Мэри Кимберли нельзя было назвать молоденькой, она была даже на несколько лет старше своего жениха, но зато ей принадлежало порядочное состояние. В то время поговаривали, что для нее это неравная партия, но, так как другого жениха не предвиделось, а Мэри было уже за тридцать, она, не желая остаться старой девой, приняла предложение Джона Фосдайка. Впрочем, Мэри согласилась не сию же минуту, а попросила время на размышление. Как девушка благоразумная, она все как следует обдумала и пришла к такому заключению: или ей весь век хозяйничать в доме отца, или выйти за какого-неимущего кьюрета[2], или согласиться на предложение Джона Фосдайка. Она выбрала последнее. Этим Мэри Кимберли продемонстрировала всю свою рассудительность, но, к сожалению, став Мэри Фосдайк, она о ней совершенно позабыла.
Многие мужья обязаны женам своим успехом, но если жена постоянно напоминает мужу об этом, то однажды он почувствует, что платит слишком большие проценты за взятый капитал. Миссис Фосдайк беспрестанно
Ректор – в иерархии английского духовенства духовное лицо, которое имеет право на полный доход с прихода, занимаемого им.
Кьюрет – помощник в приходе ректора или викария.