Оставь страх за порогом. Юрий Мишаткин
углу, новых зрителей, а с ними сборов найти стало негде. Узнал, что в путь отправляется ваш вагон, и воспользовался им. Между прочим, на крыше куда лучше, нежели в вагоне – не жарко, не душно.
– Куда собрались ехать?
– Хоть к черту на рога, лишь бы оказаться подальше от военных действий.
Калинкин усмехнулся:
– Обмишурились, мы спешим как раз на фронт.
Кацман сник.
– Вот новое доказательство моей фатальной невезучести – бежал от огня, а попал в полымя.
К фокуснику подошла Добжанская.
– Я вас сразу узнала. В шестнадцатом году мы работали в одной программе в Твери, затем переехали в Иваново. Не забуду, как к удивлению публики доставали из пустого цилиндра живого кролика, незаметно забирали у зрителей кошельки, часы и возвращали, к всеобщему восторгу. Работали выше всяких оценок, лично я смотрела с открытым ртом.
– Премного благодарен за столь высокую оценку, – Кацман склонил на грудь голову, приложил руку к сердцу. – Как сейчас, вижу вас в кабриолете, а дочь – на скакуне в аллюре на манеже. Не забыть и лошадь, поднимавшую нужные цифры. Стоит закрыть глаза, слышу чарующие звуки вальса, который сопровождал ваше выступление.
Добжанская обернулась к Магуре.
– Могу засвидетельствовать личность гражданина Кацмана. Это мастер, большой мастер. Самым удивительным был его трюк с разбиванием в шляпе яиц и доставанием живого цыпленка. В каждом городе пользовался неизменным успехом.
Кацман вновь галантно склонил голову.
Добжанская привела фокусника в свое купе. Не спрашивая согласия, стала кормить, вспомнила общих знакомых в провинциальных цирках. Упрашивать «зайца» позавтракать было не надо, Кацман поспешил уплести перловую кашу с хлебом, словно еду могли отнять.
– Покажите еще что-нибудь, – попросил Калинкин.
– С удовольствием, – Кацман приосанился, перестал горбиться, произнес «фокус-покус», провел рукой над головой интенданта и на макушке Калинкина вырос цилиндр.
Дополнение к приказу:
Зачислить также в комиссариат, поставить на полное довольствие гр. Кацмана Изю Абрамовича.
Незадолго до полудня за окнами агитвагона потянулись искореженные снарядами и воронками пустоши, сожженные поля, обвалившиеся окопы, брошенные подводы с убитыми конями. Запахло едкой гарью.
Магура с Калинкиным хмуро смотрели на места недавних боев. Когда солнце коснулось горизонта, комиссар передал на паровоз приказ остановиться возле первого на пути полустанка, который выглядел вымершим – вокруг не было ни души, здание слепо смотрело на железнодорожный путь, взорванную водокачку.
«Куда подевались люди? Видимо, паника заставила бежать сломя голову, без оглядки. Кто брал полустанок – наши или красновцы?» Магура подозвал Калинкина. – Я на станцию, а ты гляди в оба, не теряй бдительность. Интендант почесал затылок. – Ну и дела! Чую, беляки тут похозяйничали, их рук погром.
Чекист