Ушли, чтобы остаться. Юрий Мишаткин
появились директор, администратор и незнакомец. Малышев вспомнил, как директор минувшим вечером жаловался, что надо самому ехать на мясокомбинат, который срывает поставку костей для аттракциона белых медведей, за невыполнение договора хочет подать на комбинат в суд.
«Одет гость с иголочки. Лицо непроницаемо, – отметил Малышев. – Сидит, точно проглотил палку. Таких ничем не удивить, не рассмешить. Отчего пришел не вечером? Не желает терять день, спешит вернуться в столицу?»
То же самое подумал и Али Бек, надеясь, что его выступление, как и выступление жены, понравится зарубежному гостю.
Разговоры о некоем зарубежном концерне, собирающемся пригласить на лето в Швейцарию очередную советскую цирковую труппу, ходили давно, обрастали подробностями, было только неизвестно, когда ждать важных покупателей. И вот слух подтвердился, ему не верил лишь Али Бек.
«Мозги нам крутят с зарубежными гастролями, в чужие страны отбирают номера не на периферии. Вряд ли прибыли из-за жонглеров, акробатов, Европе подавай крупных животных, вроде белых медведей, которые обеспечивают аншлаг, все остальные жанры – добавка к звериному аттракциону… Если все так, зачем пришел на первое отделение? Мог переждать его в гостинице, ресторане и дождаться второго… Неужели ошибаюсь и гостю нужны отдельные номера?..»
В спину Али горячо дышал Абрек. Ноздри иноходца шевелились. Конь кусал раздирающие губы удила и, точно посмеивался, показывал крупные зубы. Али работал с арабским скакуном четвертый сезон. Жеребца приобрели на конезаводе за баснословную цену, но конь того стоил. Вначале пугали необузданностью Абрека, его дикостью – пришлось пролить немало пота. Когда конь уяснил, что хозяину не занимать терпения и упрямства, сдался, стал послушным, мало того, стоило в конюшне появиться второму коню, помог объездить новичка. Абрек работал с удовольствием, лишь изредка показывал норов – взбрыкивал, поднимался на дыбы, громко ржал, но стоило почувствовать на крупе властную руку, становился смирным, виновато косился на Али, дескать, прости за шалость. После выступления Али не забывал угостить четвероногого партнера сахаром, поцеловать в мокрый нос, что обижало Люсю, ей казалось, что муж уделяет коню больше, нежели ей, времени, внимания, любит сильнее.
– При болезненной любви к коням тебе не стоило жениться, – говорила Люся. – С Абреком тебя водой не разольешь, верю, что во сне видишь его, а не меня. Странно, что спите раздельно – спал бы в конюшне, в стойле.
Али оправдывался, что конь требует дрессуры, жена нет, Абрека надо держать в форме, готовым к работе, иначе номер развалится. Привлекал к себе Люсю, крепко обнимал, жарко целовал, и жена таяла от ласки…
Они познакомились в Ярославле, когда Али на репетиционном периоде готовил обновление номера школы верховой езды. Люся с инженером по технике безопасности устанавливала трапецию. Али галантно помог девушке спуститься с веревочной лесенки, сказал, что они оба истинно цирковые – оба выросли в манеже.
– Вашу фамилию знаю по лекциям в училище, – польстила Люся.
Али не признался, что в