Ушли, чтобы остаться. Юрий Мишаткин
животными – грубейшая ошибка!»
Чувствуя настроение хозяйки, собачка поджала хвост, снизу вверх смотрела на дрессировщицу, точно хотела вернуть хорошее настроение, которое необходимо для работы.
Сквозь неплотно закрытую дверь донеслась игра Малышева на пиле.
«Надо идти, сейчас начнет жонглировать тростью, шляпой и башмаком, нельзя пропустить, – решила Будушевская. – Один может заполнить целое отделение, умеет, кажется, все, годы его не берут, сохранил задор, который отличает настоящего артиста от случайного в искусстве. А я спасовала перед трудностями, не сумела преодолеть всякие соблазны, в первую очередь замужества, пожелала любить и самой быть любимой, за что жестоко наказана…»
Как все представительницы женской половины человечества, Будушевская завидовала молодости других актрис и искрящемуся таланту Малышева, его куражу, умению удивлять, смешить публику до колик. Однажды попросила клоуна поделиться секретами мастерства, и Малышев ответил, что, когда выходит в манеж, забывает, что работает три десятка лет, оставляет за форгангом все невзгоды, усталость, еще надо непременно любить публику, верить, что она твой лучший друг.
Ирина Казимировна поняла, что все это она знала, но не сумела стать артисткой малышевского ранга, растеряла в бытовых и сердечных неурядицах то ценное, чем обладала в молодости.
Первый шаг к отступлению совершила перед войной, когда скоропалительно вышла замуж. Куплетист областной филармонии купил обхождением, комплиментами, бросанием на манеж букетов, обещанием помочь сделать блестящую карьеру. И Ирина Казимировна сдалась, ушла из цирка, вошла в концертную бригаду. Муж исполнял злободневные, чуть пошленькие куплеты, вел конферанс, она работала с булавами, мячом, показывала акробатику. Клубы, дворцы культуры было не сравнить с очарованием манежа, пришлось смириться и с публикой, которая не всегда заполняла зрительный зал, в антракте оставалась в буфете, оркестр заменял аккомпаниатор, играющий на расстроенном пианино. Покидая под жидкие хлопки сцену, Будушевская с грустью вспоминала прежнюю жизнь в ослепительном цирке. Как-то напомнила мужу об обещании сделать ей новый аттракцион, в ответ услышала:
– Мудрец изрек, что лишь дураку всегда всего мало. Не принимай это на свой счет, но взгляни трезво на реальность: сейчас ставка у тебя намного выше цирковой, работа легче, не опасна для здоровья, зачем аттракцион?
– Hо мы работаем на износ, – попыталась поспорить Ирина. – Порой выступаем пять раз за день.
– Это дает деньги, весьма хорошие деньги. Аттракцион требует немалых финансовых вложений, заказа аппаратуры, реквизита и, главное, мохнатой руки начальства – без блата не было бы сестер Кох, братьев Дуровых, Кио, Карандаша и прочих корифеев твоего цирка.
Расстались довольно скоро без ссор, оскорблений. Ирина вернулась в манеж, но потерянное, такое дорогое для акробата время жестоко отомстило. Пришлось отказаться от ряда трюков, после падения с трапеции перейти на «каучук».
Второе