Тайный фронт – Москва. Иван Просветов

      «Город, переживший многое за период интервенции, сохранил весь свой капиталистический уклад, с частной торговлей и частными предприятиями, кабаками и развлекательными заведениями, – вспоминал оперуполномоченный Приморского губотдела ГПУ Иван Булатов, прибывший из Читы (в ноябре 1922 года ДВР присоединилась к РСФСР, и ее Госполитохрана влилась в структуру ГПУ). – А если к этому прибавить еще наличие множества иностранных торговых и иных представительства, сотрудники которых усиленно занимались разведывательной работой, то можно понять, какая работа ожидала нас здесь»65.

      Отделение «Тохо» закрылось, Отакэ отбыл в Токио. Роман Ким усиленно готовился к экзаменам. Научная карьера, помимо самореализации, оставалась для него главным способом содержать семью – жену-студентку и престарелого отца. Когда в январе 1923 года ректор ГДУ профессор Евгений Спальвин создавал местное отделение Дальневосточного отдела Всероссийской научной ассоциации востоковедения, то должность секретаря оргбюро предложил Киму. Для первых публичных выступлений членов Владивостокского подотдела ВНАВ он подготовил лекцию «Социально-политические проблемы Дальнего Востока: классовые предрассудки в Японии – ета, низшие расы в Китае – хакка». По одному только выбору темы понятно, что Ким видел и ощущал себя ученым-исследователем. «Р. Н. Ким, рекомендованный в состав научных сотрудников по кафедре экономики Дальнего Востока, совершенно свободно владеет японским языком, читает и пишет, – отмечено в списке членов Дальотдела ВНАВ. – Им разработана история Японской революции (с материалистической точки зрения) и история японской промышленности»66.

      И он к тому моменту уже числился сотрудником ГПУ.

      «Сам я никогда бы на эту работу не пошел», – уверял Роман Николаевич, оказавшись под следствием. Как-то раз в последние дни ноября 1922 года к нему домой заглянул Борис Богданов – знакомый по университету, закончивший китайское отделение восточного факультета и поступивший на службу в Приморский губотдел ГПУ. Он и предложил Киму пойти в чекисты, сказав, что ему «доверяют как хорошему и преданному работнику». На дальнейшем доследовании Роман Николаевич добавил: «Вначале мне заявили, что я буду составлять обзоры, делать экспертизы, выполнять ответственные переводы и т.д., что меня как япониста вполне устраивало. В дальнейшем, когда мне поручили выполнять специальные задания – знакомиться с влиятельными японцами во Владивостоке и выявлять их взгляды и настроения, это меня заинтересовало и с точки зрения детективной». «Разве у вас было к этому стремление?» – удивился следователь. «Да», – коротко ответил Ким67.

      Можно как угодно понимать эти слова. Возможно, Киму было удобно дать столь простое и понятное объяснение своим мотивам. Или же он таким образом переосмыслил прошлое. Рассказывая коллегам