Мактуб. Ядовитый любовник. Алекс Д
почему все-таки глаза? – улыбнувшись, повторяет вопрос мисс Рами.
Не могу ответить даже самому себе. Понятия не имею. Словно неосознанная одержимость овладевает мной каждый раз, когда я вижу модель, кажущуюся идеально подходящей, вдохновляющей и возбуждающей; с энтузиазмом начинаю писать ее потрет, уверенный, что наконец смогу собрать лицо, которое ищу, но моя уверенность и увлечённость рушится, когда работа подходит к концу.
– В каталоге я видела картины, где изображены только глаза крупным планом. Возможно, причина в том, что они принадлежат близкому вам человеку?
– Нет, – даю уверенный и быстрый ответ.
– Значит, вы ищите совершенство, идеальное лицо для идеальных глаз или идеальную девушку? – перечисляет свои предположения Сальма. Я иронично улыбаюсь. Как ни странно, но она частично права.
– Совершенство и идеалы – это клише, мисс Рами. Никогда еще совершенство не вдохновляло творца на созидание. Если бы наш мир был идеален, то мы бы с вами никогда не появились. Человек – самое несовершенное, низменное и безжалостное существо на планете.
– Никогда не спорю с позицией художника, – произносит Сальма, давая понять, что не согласна со мной. – У вас есть Муза?
– Каждая из них написана на моих полотнах.
– А постоянная? Вопрос в тему личной жизни.
– Для вас или для читателей? – скептически ухмыляюсь. – Я отвечу на доступном и простом языке. Если бы у меня была страница в соц. сетях, то в графе статус я бы написал: нахожусь в одноразовом поиске.
– Вам двадцать семь лет, неужели никогда не хотелось завести постоянную музу?
– Заводят собак, кошек и рыбок. Кто-то заводит питонов и шиншилл. Существуют и те, кто заводит людей, с этим сложно поспорить. Я же предпочитаю свободный и взаимовыгодный тип отношений.
Она какое-то время молчит, прощупывая меня изучающим взглядом, выискивая намёк на неискренность.
– Что вас вдохновляете, помимо одноразовых Муз? – продолжает Сальма.
– Люди. Новые лица и города, – перечисляю я, скользнув взглядом по развешенным на стенах студии копиям картин великих художников, затронувших меня лично. – Удивительные сочетания красоты и уродства, блеска и нищеты; и, конечно, эмоции и чувства. Такие, как страсть, боль, желание, скорбь, одержимость, похоть, распущенность. Многие очень ярко и насыщенно проживают свою жизнь, а я тот, кто пишет, ловит момент, мгновение и сохраняет его.
– А как насчет работ с явно доминирующим контекстом. Связанные запястья, кожаные ремни?
– Вы неправильно трактуете, мисс Рами. Портреты, о которых идет речь, показывают уязвимость женщины, ее сексуальность и… могущество.
– В чем же оно? – скептически интересуется Сальма, прикусывая нижнюю губку.
– В век свободных самоуверенных женщин слабость и уязвимость стали огромной редкостью, я лишь иду навстречу спросу, – невозмутимо поясняю я свою позицию.
– А я считаю