Лебяжья поляна. Михаил Зайцев
достойны похвалы. Они, получив удостоверение о членстве в Союзе писателей России, в другом ли союзе, решили, видимо, что не нуждаются ни в чьих советах и оценках, расходящихся с их мнением. Они далеки от мысли, что стали членами Союза случайно, по недоразумению, а то и по недалекости или корысти некоторых своих коллег. И встаёшь перед выбором: сказать правду, указав на недостатки, написать пародии и в обоих случаях стать почти врагом такому автору, или же сделать вид, что ничего не произошло? Исключения редки. Одним из таких исключений, помнится, и стала книга Михаила Зайцева «Дорогие сердцу лица», вышедшая в 2008 году.
Поразил меня не столько профессионализм, с которым написаны стихотворения, сколько открытость автора, доброта и сквозящая во многих произведениях гармония с окружающим миром. Автор преодолел шестидесятилетний возрастной рубеж и вступил в пору подведения жизненных и литературных итогов. Чувствуется, что отошли на второй план желание самоутвердиться, сопутствующее молодым летам, литературное соперничество, так свойственное поэтам, входящим в зрелый возраст. Соперничество иногда даёт удивительные результаты, если не порождает у автора разрушающую и опустошающую душу зависть. К счастью, поэт Михаил Зайцев, судя по стихам, благополучно миновал на литературном пути подводные камни и не приобрёл вышеуказанных пороков.
Книга «Дорогие сердцу лица» составлена так, словно автор хотел сопоставить стихи, написанные в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого столетия, со стихами, написанными в последние пять-семь лет, то ли желая проверить: а не растерял ли в долгом пути то, что было обретено в молодости, то ли – закольцевать 40 лет творчества. И такой подход к составлению избранного мне показался интересным.
Впервые открыв книгу Михаила Зайцева и увидев портрет улыбающегося автора, чьё лицо испещрено морщинками, понял, что мне предстоит прочесть избранные стихотворения добродушного человека. И не ошибся в своих ожиданиях. Уже во втором стихотворении книги Михаил Зайцев даёт понять, что вся суетность былой жизни, борьба за выживание и утверждение своего имени в литературе уже позади. Осталось только с благодарностью принимать отведённые земные дни и годы и «восходить на небеса», откуда можно видеть дальше и увидеть больше.
Смотреть с любовью в небеса
На божью благодать,
Шагать полями и овса
Рукою гладить гладь.
И принимать душою свет,
И видеть далеко.
И по ступенькам зим и лет
Шагать светло, легко.
И восходить на небеса,
И взгляд с них устремлять
На землю, полюшко овса,
На божью благодать.
На первый взгляд, стихотворение простенькое, но мне подумалось, что такие строки мог написать человек, не делавший в жизни никому зла, не отягощенный смертными грехами и ныне живущий в полной гармонии с природой и своей душой. Ведь даже Николай Рубцов вынужден был обратиться к читателям: «Я клянусь – душа моя чиста!», понимая, что далеко не все смогут разглядеть чистоту души поэта и его помыслов за внешними проявлениями, зачастую обусловленными нелёгкими житейскими буднями, непониманием и недооценкой окружающими его внутреннего мира.
Я был бы не прав, утверждая, что поэт Михаил Зайцев бесконфликтен, что всю жизнь описывал природу, ища гармонию в ней. Истинный поэт всегда идёт по лезвию ножа, зачастую протестует против тех или иных проявлений окружающего мира. И мне было интересно заметить, что протестные нотки в стихах поэта с годами не исчезли, но приобрели новые оттенки и иные очертания. В стихотворении, написанном в 1976 году, просматриваются непростые отношения автора с собратьями по перу и его позиция:
Отвергнутый собраньем птичьим,
Восставший против вожака,
Глядит, как лебеди привычно,
Согласно входят в облака.
«Ужели эта говорильня
Сильней меня и мой удел —
Смириться?» И, расправив крылья,
За стаей молча полетел.
Всё выше, круче поднимался,
За стаей пристально следя.
В самом себе засомневался?
Или – уверовал в себя?!
Но уже в стихотворении, датируемом 1988 годом, в конфликте участвует не только автор, но и народ, и те, кто им управляет, хотя мне ясно, что силы, с которыми входит в конфликт поэт, в обоих случаях одни и те же.
Нет, овцами волки не станут!
Сквозь благотворенья очки
За дичью следить не устанут
Налитые злобой зрачки.
Их стая не стадо! У клана
Своё пониманье любви:
Страна – как открытая рана,
Но прихоть играет в крови,
И требует крови и боли
Клыкасто оскаленный рот!..
Доколе, доколе, доколе
Безмолвствовать будет народ?!
Есть