Гексаграмма: Книга алой тайны. Алёна Вадимовна Тихонова
на мельчайшие составляющие, и неизвестно, удастся ли вам собрать вновь хотя бы половину. Вы регулярно платите высшую цену за крохи знаний, и вы уверены, что оно того заслуживает, но… Те, кого вы истребили только из-за того, что они пытались вас предостеречь… Это такие уж необходимые жертвы?
Ричарду очень хотелось воскликнуть, что уж он-то никогда никого не убивал только за то, что те мешали его обучению, но он вовремя подумал о том, насколько малодушно это прозвучит. Он не убивал, потому что ему никто никогда и не препятствовал, а не происходило этого, потому что до самостоятельных исследований он ещё не дорос по статусу допуска. Он лишь изучал то, что уже было открыто, и за это кто-то понёс ответственность задолго до самого его рождения. Получается, он собрался кичиться своими чистыми, ну – относительно чистыми, руками, как будто стыдился за своих коллег, как будто их занятия нуждались в оправдании и одобрении. Нет! Нельзя спасти каждого, нельзя предотвратить все ошибки, но они стараются, как могут, и, в конечном счёте, их изыскания служат на благо обществу. Алхимики не только возятся с мутными трактатами и сомнительными химическими смесями – один из них пресёк эпидемию, спровоцированную чёрными ветрами из пустыни, чьим-то злобным колдовством приманенными к окраинным городам, второй изгнал могильных плясунов из столицы! Если кто-то и сможет разобраться в оставшихся после доисторических племён реликтах, разбросанных по всей стране, тут – башня с постоянно дымящейся трубой, там – нечто, напоминающее крытую повозку, и тоже с колёсами, необычными рычажками и шестерёнками… Если кому-то это удастся – то алхимикам, одним лишь алхимикам. Остальные слишком погрязли в догмах, нравственности, замшелых легендах, повторяемых согбенными, высохшими стариками и старухами.
– Ты же знаешь, сколько всякой пакости расплодилось в последние годы, не так ли, Ишка? Если сейчас мы позволим доменам отколоться – начнётся хаос. Их сожрут… Не в переносном смысле.
Даже в их стране далеко не всё население состояло из одних лишь человеческих существ, и политика короля заставляла терпеть всех тварей, пока они не нарушали законы. Его Величество относился к ним как к уникальным этносам, которые нельзя преследовать лишь за то, что они выглядят иначе, и что повадки у них диковатые.
– Да, ты прав… Но не мы ли отобрали у них умение обороняться без помощи со стороны?
С Ишкой точно творилось что-то не то. Не показать ли её знахарю, лечащему душевные расстройства и проблемы поиска себя? Но ведь любой знахарь донесёт, и тогда её схватят.
– Послушай, Ишка, тебе лучше о таком не рассуждать. Это плохо скажется на твоём здоровье, и тогда начнутся проблемы, – осторожно намекнул ей Ричард.
Она рассмеялась.
– Я поражена твоими чуткостью и тактом, Чари, но не тревожься за меня! Я знаю, чего хочу!
Ладно, если так… Кто он такой, чтобы ей мешать? Пусть губит себя, если так нравится. Он не может так распуститься, семья не вынесет, если его осудят, как преступника. Ричарду хватило