Халцедоновый Двор. И в пепел обращен. Мари Бреннан
и он.
Как же поступить с псом? Луна отнюдь не была уверена, что гончаку стоит доверять место в спальне, у ее ног. Нет, дело было не в возможной угрозе: желая ей смерти, Лислик попросту позволил бы безумцу убить ее. Сколь высоко он ни взлетел, есть высота и повыше, а чтобы достичь ее, Луна нужна ему живой. Однако гончие Тилуит Тег – создания весьма разумные, способные на куда большее, чем обычные псы. Подарок был сделан затем, чтоб снискать ее расположение: все эти дары в день зимнего солнцестояния – лишь еще один путь к возвышению при дворе. Вот только все это не означало, что Лислик не имел в виду и какой-либо иной цели.
Его следовало разговорить.
– Так, значит, спать у изножья моей кровати? – усмехнулась она, дразняще изогнув бровь. – Вот каково оно, твое желанное место?
– Я счел бы холодный камень пола вашей спальни постелью более роскошной, чем всякая иная, разостланная вдали от вашей особы, – отвечал он, уже не столь шутливо, как прежде. Нотка страстной тоски в его голосе задрожала меж ними в воздухе, словно туго натянутая струна.
Луна сделала ему знак подойти ближе. Видя это, собравшиеся вокруг разошлись, вернувшись к прерванным увеселениям. Таким образом, оба – хотя бы с виду – остались наедине.
– Но ты грезишь о ложе не столь холодном.
– Какой же мужчина не грезил бы?..
Возможностей для самообольщения не оставалось. Страсть в сердце Лислика предназначалась не ей. Быть может, отчасти ее телу… но не духу. Стремлением его была власть – власть и место в ближнем кругу ее советников. Все прочее – просто предлог, маскирующий истину.
Каждый миг их встреч был исполнен фальши. Однажды Амадея отважилась спросить Луну, отчего она так благоволит рыцарю, не делающему тайны из своего презрения к смертным. В ответ Луна оправдала его поведение опасениями угрозы, каковую те собой представляют, но знала: суть дела много хуже и много подлее. Ныне дивные, мнившие смертных низшими существами, называли себя Наследниками, а на Лислика взирали, как на своего капитана. В то время как наверху все шумнее вели себя благочестивые, внизу день ото дня становилось больше и больше Наследников.
Однако истинные корни этой опасности находились не здесь, но в Шотландии; поведать же истину своей леди обер-гофмейстерине Луна никак не могла. Пригрев на груди ядовитого змея, она вернее выведает его цели, и чем больше приблизит к себе, тем больше узнает о его связях с Никневен.
Даровав Лислику то, чего он желает, она могла бы выиграть очень и очень многое. В постели мужчины нередко говорят – без этого им прямо-таки не уснуть.
Но при одной мысли об этом к горлу подступила тошнота. Когда-то она любила – любила и сердцем, и душой, а любовь дивных не меркнет со временем. С тех пор она, бывало, принимала в постели джентльменов, но крайне редко, и никогда – из собственных придворных: явленная этаким образом, благосклонность могла нарушить шаткое равновесие, которое Луна изо всех сил старалась блюсти. А если она и нарушит собственный запрет, то уж никак