Чернильные души. Оксана Олеговна Заугольная
– кто сам не убивает, но находится рядом, – пояснил Влад, пристально глядя в глаза Соне, отчего ей хотелось постоянно отвести взгляд. – Их не гоняют – получают они немного, но кому-то и этих крох хватает. Если слабачка, можешь сейчас готовиться умирать или тщетно давить тараканов. Если нет – велкам.
– Я, пожалуй, останусь, – Соня довольно долго молчала, непозволительно долго. Но Влад лишь кивнул и с довольной улыбкой развалился на скамейке, которую они заняли.
– Пойми меня правильно, – продолжала Соня. – Я, может, и слабачка. Но я ведь смогу уйти позже, верно?
Теперь молчал Влад.
– Да, сможешь, – он поднялся с скамейки и развел руками, разминая затекшие мышцы. – Только помни, что при любом раскладе ты не имеешь права кому-то рассказывать обо всем этом. Это важно, ведь иначе нам всем будет… неприятно.
Соня продолжала смотреть на него, и Влад пояснил:
– Убийство зараженных ничего не дает. Пятна не становятся меньше. Поэтому никому не нравится возиться с предателями. Это как работа, за которую тебе не заплатят. Смекаешь?
Соня тоже поднялась.
– Смекаю, – сухо ответила она и демонстративно посмотрела на часы. – Я еще успею к третьему уроку. Не люблю прогуливать математику.
– Эд тебя проводит, – Влад не двинулся с места, и на его лице было не разобрать, разочарован он чем-то или ему всё равно. – Увидимся завтра.
Соне бы гордо промолчать и отказаться от провожатого, но вся её отвага закончилась раньше. Поэтому она кивнула и добавила:
– Увидимся.
4 глава
– Влад на самом деле очень хороший. Ему непросто, но он старается, – Эдик просто не замолкал ни на секунду, и Соня уже много раз пожалела, что пошла с ним. – Он еще и пытается жить как прежде, в школу ходит. Может, даже поступать будет. Ты ведь догадываешься, что большинство сразу забивает на обычную жизнь и ведет себя так, словно надеется в угаре веселья исчезнут незаметно для самого себя.
Эдик поправил упавшие на лоб волосы и покачал головой. Его рукав задрался, показывая фиолетовую кожу руки. Соня искоса посмотрела на его узкое лицо, обрамленное светлыми кудрями совсем как у девчонки, и вздохнула. До чего красивый и до чего занудный, что ты будешь делать!
– Знаешь, я передумала, – вдруг произнесла она, прерывая очередную тираду. – Я не хочу в школу сегодня, пойду домой.
– Тогда я провожу тебя до дома, – ничуть не расстроился Эдик. – Я рад, что мы познакомились, Соня. То есть, мне, конечно, жаль, что у тебя пятно, но ты мне сразу понравилась, веришь?
Соня кивнула. Она не верила ни единому слову Эдика, но пока никак не могла понять, зачем ему она нужна. Потому как она не для того провела у зеркала столько часов еще до появления пятна, чтобы верить всей той лапше, что уверенно навешивал на её уши этот пятнистый. Она на самом деле была довольна и лицом, и фигурой, да и густые волосы редкого медового оттенка, лишь на пару пальцев длиннее, чем у этого Эдика, были предметом её гордости, но ей уже было не пятнадцать,