Сны Лютевилля. Лина Ди
спускаясь к земле, безжалостно стал отрывать последние листочки черники, оставляя прутики безлиственно-голыми, взбудоражил папоротники и прошёлся по мягкому мху.
Фейрли охватило необъяснимое возбуждение и, выскочив из леса, она лишь прибавила скорости. С неба посыпался мелкий редкий снег.
Глухой стук копыт, вторгшись в разбуженный Лютевилль, превратился в цоканье, отбивая ритм по вымощенной булыжником дороге. Город уже гудел, как большая паровая машина, особенно на главных улицах и рынках, утопая в миллионе смешанных запахов. Что-то продающие вдоль дороги люди испуганно отпрыгивали в сторону перед быстро скачущей наездницей, опасаясь быть раздавленными. На площади находились не только взрослые, но и дети разных возрастов. Бедные дети крестьян и ремесленников очень отличались от избалованных и ухоженных отпрысков аристократов и богачей. С несчастным видом они таращились на витрины булочных со свежей выпечкой, первые ярмарочные телеги со сладостями и ремесленными товарами и появляющиеся повсюду, как по волшебству, первые яркие украшения. Им всё было интересно. Такие, как они, обычно ютились в многоквартирных домах по несколько детишек в крошечной комнатушке или даже в одной на всю семью, в старых бараках… или лачугах для прислуги.
Наездница посмотрела в глаза обернувшемуся к ней чумазому неухоженному ребёнку, и сердце её отозвалось сочувственным ударом, лошадь встала на дыбы, ещё сильнее напугав мальчика, но, развернув животное, она устремилась дальше.
Женщина уже была далеко от этого места, а лицо несчастного мальчика ещё долго стояло перед её взором. Она скакала очень быстро, но успела заметить, как по стальным рельсам, проложенным через город, движется красный двухэтажный вагончик с юными пассажирами. Это был первый увиденный ею настоящий трамвай, в Фейрвилле их пока не было.
Поборов подступающий кашель, Фейрли пересекла несколько знакомых улиц и поднялась на мост над зелёным от ряски прудом, полностью не покрытым снегом, где её лошадь чуть не сшибла огорошенного, чем-то размалёванного клоуна с круглой плетёной корзинкой, из которой доносился детский плач…
Зелёный пруд остался позади, и женщина сбавила скорость; лошадь по кличке Гроза остановилась, и уставшая леди царственно окинула взглядом южную часть поляны за прудом, похожую на заброшенный пустырь. Она-то знала, что прячется за этой зримой пустотой. Ей не нужно было произносить никаких заклинаний, предупреждать о своих крайне редких визитах или долго ожидать приглашения. Буквально через секунду защитная пелена пала, обнажив внушительный викторианский замок, и ворота со скрипом отворились.
Бежево-кофейный каменный замок с серой крышей, местами покрытый зеленью, как и пристройки, совсем не изменился с прошлого приезда, лишь местами поржавевшие ворота обвивал засохший плющ. Всё те же малозаметные трещинки и сколы и такое же равнодушное гостеприимство. Она мысленно провела ладонью по любимому балкону, с которого обожала