Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг (сборник). Пелам Вудхаус
погладил его рукав дрожащими пальцами.
– Хорошо, – выговорил он, – едем. И вот что, старик, ты там следи, чтобы мне не попадались… напитки. Нет, я не вру. Я прозрел. – Ту т он вздрогнул, припомнив, что же именно он видел. – А теперь, ты уж прости, пойду погляжу на уток.
– Зачем тебе утки?
– Бывает, старик, – серьезно сказал Типтон. – Утки, кто ж еще… А поем я у себя в отеле, молока выпью. Заезжай за мной по дороге. – И Типтон удалился, глядя в землю.
Фредди удивленно посмотрел ему вслед и отправился в контору, где поджидал Генри Листер, глядя в пустоту.
5
Летописец не станет вдаваться в самое начало встречи Фредерика Трипвуда и Генри Листера. Достаточно сказать, что они обрели друг друга и стали связывать оборванные концы. Разговоры после разлуки всем хороши, но в них слишком много всяких «Как там этот?» и «Ну, знаешь, вон тот…».
Поэтому мы прямо перейдем к мгновению, когда Листер, менее обеспокоенный уделом былых друзей, взглянул на часы и удивился, что никого еще нет.
Посмотрев на часы снова, Фредди увидел, что уже половина первого, и признал, что все это странно. Невеста, как тяжеловес, защищающий свой титул, естественно, хочет, чтобы жених явился на ринг первым, но не настолько же!
Генри, чьи нервы просто торчали сквозь кожу, заворачиваясь и даже завязываясь узелками, раз-другой глотнул воздуху и выразил свои чувства так:
– О черт, неужели передумала?
– Ну, Глист, ну что ты!
– Очень может быть.
– Не может. Я ее утром видел, она собиралась прийти.
– Когда это?
– Так в полдесятого.
– Три часа назад. Могла сто раз передумать. Я никогда не понимал, что она во мне нашла.
– Ну, Глист! Ты такой… чистый. Я тебя очень уважаю.
– Ладно, чистый. А морда? Ты посмотри.
– Я смотрю. Хорошая, открытая морда. Предположим, красоты в ней нет – но что такое красота? Рифма к суете, ты уж мне поверь. Какая-то белесая пигалица отхватила такого парня!
– Пигалица?!
– По меньшей мере.
– Ну уж, прости!
Фредди подумал, что он неудачно выбрал слова утешения, и стал сосать набалдашник зонтика, тогда как Листер, вскочив со стула, словно с раскаленной плиты, принялся бегать по комнате.
– Вот что, Глист, – сказал наконец Фредди, – а не мог ей кто-нибудь настучать?
– Ты что имеешь в виду?
– Знаешь, девушки часто говорят про женихов. Какой-то осел насплетничал Агги, что я был помолвлен с Ви. Агги ангел, но все-таки, все-таки… Даже с этим кулоном и то страшновато. Вот и Пру могли рассказать про твою частную жизнь.
– Частную?
– Ну, сам знаешь. Художник, он вообще… Попойки в мастерской и все такое прочее.
– Чушь какая! Моя жизнь… это…
– Чиста?
– Вот именно.
Фредди пососал набалдашник.
– Что ж, – сказал он, – гипотеза не оправдалась. Готовься к худшему, Глист. Видимо, она не придет.
– О Господи!
– Давай