Анжела, Юлька и другие. Александр Арсентьевич Семёнов
быстро пробежал по содержанию листков.
– А что, кроме заявления отца девочки в деле ничего нет?
– Есть, есть. Вот заключение психологов, которые беседовали с девочкой. Я его не успела положить в дело.
Константин Сергеевич прочитал переданные ему два листа заключения психологов и покачал головой:
– Серьезные обвинения. А заключение гинекологической экспертизы есть?
– Да, конечно, – следователь немного покопалась в ящике стола и протянула адвокату еще один листочек, содержащий несколько строк.
– Значит, девочка девственница. На основании чего тогда вы собираетесь предъявлять обвинение?
– На основании заявления отца и заключения психологической экспертизы. Разве этого не достаточно?
– Для проведения допроса да, а для предъявления обвинения, по-моему, маловато.
– Это суд будет решать. Могу я продолжить допрос?
– Допрашивайте, Анна Антоновна.
Следователь постучала по клавиатуре, видимо забивая в допросный бланк очередной вопрос, который собиралась озвучить:
– Когда приехал в Москву и с какой целью?
– Двенадцать лет назад. Пригласили работать в головной компании, в филиале которой я работал в родном городе.
– Где работаете в настоящее время?
– Временно безработный.
– По какой причине нигде не работаете?
Андреев долго отвечал на вопросы, не касающиеся его обвинения. Установившееся было внутреннее спокойствие начало покидать его. По телу периодически пробегала противная дрожь, и он все чаще с хрустом ломал свои длинные пальцы. После ряда, на его взгляд, ничего не значащих вопросов и ответов, следователь снова пронизывающим взглядом посмотрела на него:
– Говорите, какие действия сексуального характера совершали со своей малолетней падчерицей!
– Никаких действий я не производил. Все обвинения надуманы.
– Напрасно не идете на сотрудничество со следствием. В твоих интересах чистосердечно признаться в содеянном, – перескакивая с вы на ты напирала следователь. – Это будет учтено судом, как смягчающее вину обстоятельство.
Холодный пот снова покрыл все лицо допрашиваемого, в горле перехватило, появилась противная дрожь внутри грудной клетки. Едва сдерживая себя и растягивая слова, он проговорил:
– Мне не в чем признаваться. Это все ложь.
– Значит, не хотите признаться? Тогда я отправляю тебя в камеру. Посидишь, подумаешь, а завтра суд определит тебе меру пресечения.
Молчавший во время допроса адвокат встал и с металлическими нотками в голосе спросил следователя:
– Анна Антоновна, на каком основании вы направляете моего подзащитного в камеру предварительного заключения?
– Константин Сергеевич, вам ли не знать, что право такое у меня есть. А завтра в суде, пожалуйста, доказывайте свою позицию.
– Хорошо. Только предварительно мне нужно наедине побеседовать со своим подзащитным.
Хозяйка кабинета