Лёд и пламень, или Вечный поединок с самим собой. Наталия Коноплева
стыд, совесть, добро, зло, свет, мрак – к чему все эти ненужные слова, которые придуманы для оправдания слабыми. Кто знает, что такое добро, свет, совесть, сострадание и прочая чепуха? Да, я ненавижу всех людей, эльфов и прочих. А за что мне их любить, если они меня отвергли?
– Ты сам выбрал свой путь.
«Неужели нельзя его просто прикончить сейчас, когда он утратил большую часть своей мощи! Сто с лишним лет он был моим палачом в чёрных застенках!» – донеслись до меня мысли эльфа, а неслышно подъехавший к нам Геррет, пробормотал:
– А скольких моих собратьев он убил просто ради удовольствия!
Проклятый услышал и мысли эльфа, и бормотание гнома.
– О да, старые знакомцы! Лаурендиль, так тебя вроде, вижу, ты дорос до верховного командующего. Поздравляю, а помнишь, что когда-то я властвовал над тобой и над всеми твоими помыслами и желаниями. Какой выкуп мне сулили твои венценосные родичи!.. а о вас, гномах, я и не говорю. Слишком вас много было, таких… ну, мне пора, но на прощание я вот что скажу: не стоит легковерно относиться к тем, кто, по-вашему, утратил своё могущество.
Уже тронув коня, он вдруг обернулся:
– О, а про тебя-то я совсем забыл, варрад! Тем магам, что держали тебя в плену и пытались выжечь на твоём лбу клеймо раба были осведомлены мною о твоей личности.
– Не понимаю, а зачем тебе всё это было нужно? – крикнул я ему вслед, но чёрный всадник уже скакал во весь опор к своему отряду, на скаку отдавая приказы на варатхэ,, чёрном наречии, языке Проклятых.
Я сжал кулаки. Теперь все они знают о том, что мне хотелось бы скрыть.
– Не переживай так, Вэрд! – обратился ко мне эльф, по лицу которого нельзя было сказать, что он не переживает, – Он над всеми так насмехается! В этом вся его суть.
– В том, чтобы убивать ни в чём неповинных женщин, стариков и детей? – сжав кулаки, воскликнул гном.
– Он бывший боевой маг. а даже светлым боевым магам тяжело прожить более месяца без поединка, конечно, в большей мере символического, а чёрный боевой маг живёт войной, то есть убийством и прочим с ним связанным, ну, вы меня понимаете. Став проклятым, он лишился своего могущества. Его остаточной магии хватает лишь на него самого, ведь ему более пяти сотен лет, а не один проклятый без магии не выдержал бы столько времени терпеть ту жуткую боль, что причиняют ему его отметины. Как воин он страшен, а как маг он уже ничего не стоит. Я бы не стал так его опасаться.
– Ты-то сам не больно смело выглядишь, – заметил оправившийся от потрясения гном.
– Надеюсь, нас больше не ожидают сюрпризы?
Он обернулся и посерел. С юга-запада шла армия мэреинов, каменных людей-исполинов, рождённых по преданиям во мраке чёрных пустынь, каменных пустошей, пропитанных чёрной магией. Рождённые из камня во мраке, они ненавидели всё живое. После великой битвы, в которой армию мэреинов удалось победить хитростью, рождённые после падения чёрной крепости, они то ли перешли на сторону света, то ли держали нейтралитет и присоединялись