Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного. Марина Соколова
язык и национальную культуру, освящённую великой коммунистической идеей и подчинённую ксегенской власти. Разные нации общались между собой на водяном, брачном, коммунистическом и бытовом языках. На территориях захваченных Лимонией государств жили сотни равноправных наций, которые подчинялись ксегенской власти. Все имели одинаковые возможности, чтобы жить одинаково хорошо. Ксегенская власть не разрешала одним жить намного лучше других, делая исключение ради своего руководящего аппарата. Когда люди стали жить одинаково хорошо, им захотелось жить всё лучше и лучше. Перед ксегенской властью стояла сложная задача: обеспечить всем лимонцам лучшую жизнь. Пока руководящий аппарат перегревался от умственного напряжения, ксегенский народ искал лазейки в светлое настоящее, которое он заслужил. Семьдесят лет народ верой и правдой служил ксегенскому государству; государство разбогатело, а народ – не очень.
В стране практически не осталось неграмотных, практически все были с обязательным школьным образованием; очень многие – со специальным техническим; многие – с высшим. Соединение талантливого образования с талантливым народом дало поразительные результаты: «общенародное государство» превратилось в неисчерпаемый источник гениев, которые становились всё гениальнее и гениальнее – по мере того, как повышалась образовательная планка. Однако парадоксальное государство не было заинтересовано в избытке гениев, так как не знало, куда их девать. Негениальная власть опасалась доморощенных гениев; ей не хватало ума, чтобы с ними справиться. За расплодившимися ненужными гениями подтягивались просто талантливые люди. Вдохновлённые прекрасной и полулживой ксегенской пропагандой гении устремлялись к гениальной жизни, а таланты – к талантливой; но – не тут-то было. По проторенной дороге они успевали добежать до одинаково хорошего существования, а дальше – как в сказке: налево пойдёшь – в тюрьму попадёшь, направо пойдёшь – за границу выкинут. Впрочем, в отличие от сказки, была ещё одна дорога – наверх, в руководящий аппарат; талантливых туда брали, гениальных – нет. По дороге к счастливому настоящему ксегенские граждане узнавали жизнь, которая очень сильно отличалась от пропаганды, потому что жизнь шла вперёд, а пропаганда топталась на месте. Такая непослушная жизнь сильно раздражала власть, которая пыталась её втиснуть в пропагандистские рамки. Диссидентка всячески сопротивлялась и лезла напролом, а власть – доходяга всё больше от неё отставала.
В отличие от больной власти, здоровый народ от жизни не шарахался, а старался за ней поспеть. Он со смехом оглядывался назад – туда, где на заре ксегенской власти застряла ксегенская пропаганда. В погоне за счастливым настоящим лимонцы разбирались по национальным командам – так было легче бежать. Вперёд выбивалась то одна команда, то другая; на беговой дорожке были свои чемпионы и свои аутсайдеры; за ними наблюдали команды, которые только готовились к бегу или уже сошли с дистанции. Тон задавала ейверская