Венок кентавра. Мария Брикер
посетительницами одета она была скромно, в вязаное серое платье и сапожки на низких каблуках, отороченные мехом. Судя по пламенным взорам, которые девушка украдкой бросала в сторону художника, она явно оказалась здесь не случайно, но смелости подойти у юной поклонницы не хватало.
«Смешная», – подумал Варламов, зевнул и направился к выходу. Настроение было прескверным. Бездарности всегда выводили его из себя. Каталог работ Юлиана режиссер видел прежде, о славе молодого художника слышал, но понять феномен его бешеной популярности был не в состоянии. Сегодня все встало на свои места: дам пленили не картины, а молодость и красота художника. Влюбленные поклонницы пачками скупали его мазню и как сороки рекламировали художника.
«Бестолковые дуры», – злился Варламов. Как можно поклоняться пустому месту? Кроме смазливой физиономии, за душой у художника ничего нет, это очевидно! Поэтому и картины плоские. Произведение искусства – это не техника, это душа, выплеснутая на холст. Душа Юлиана походила на крикливого павлина.
Варламов еще раз хмуро оглядел галерею. Досадно, что столько времени потрачено зря. Он заранее знал, что ничего выдающегося в творчестве Дербеша он не найдет, но в галерею его пригласила сама Василиса Берн – женщина необычайной красоты, обаяния и таланта. В прошлом Василиса успешно танцевала на сцене Большого театра и подавала большие надежды. Взлет ее был стремительным, но, к несчастью, недолгим.
Они познакомились много лет назад, когда юная прима гастролировала с балетной труппой в Копенгагене, где режиссер жил долгие годы. Красота и талант этой женщины настолько завораживали, что Варламов не удержался и послал Василисе цветы с визиткой. На ответный реверанс он не рассчитывал. Однако Василиса позвонила ему на следующее утро, поблагодарила за цветы и пригласила на банкет в честь закрытия сезона. Она с восторгом призналась, что давно является горячей поклонницей творчества режиссера и жаждет познакомиться с ним лично.
Поговорить им толком не пришлось. На банкете присутствовала масса народа, приму атаковали поклонники, она постоянно отвлекалась, ускользала, восторженно принимала поздравления и комплименты, фотографировалась для прессы, но режиссеру хватило нескольких минут, чтобы навсегда запечатлеть в своем сердце самые теплые воспоминания об этой удивительной женщине.
Вскоре после триумфа Василису настигло несчастье. Травма колена поставила на карьере крест, но не сломила волю к жизни. Госпожа Берн по-прежнему блистала, но теперь не на сцене, а на светских раутах и активно занималась меценатством, протежировала молодые дарования. Разве Варламов мог отказаться от приглашения этой блистательной женщины? Если бы Василиса назначила ему рандеву на свалке радиоактивных отходов, он все равно бы согласился.
В общем, звонок госпожи Берн Варламова удивил и обрадовал. К тому же Василиса так мило настаивала на встрече, что заинтриговала Варламова донельзя. Что в итоге? Прима на вернисаж не явилась.
Несостоявшееся рандеву раздосадовало Ивана Аркадьевича больше, чем китчевые полотна художника Дербеша. Сначала Варламов решил, что Василиса опаздывает, и не сильно напрягался. Но она опаздывала уже на два часа! Его даже в молодости так не динамили. Что за глупость? Он же не мальчик, в конце концов, по галереям вхолостую бегать. В Москве без этого масса дел. Съемки новой философско-мистической картины «Крылья демона» подходят к концу, работы море, выкроить даже час из съемочного процесса довольно сложно, а ему пришлось распустить группу до утра.
Варламов набрал номер Василисы и выслушал автоответчик, который голосом госпожи Берн в третий раз сообщил Варламову, что обладательница телефона непременно свяжется с ним, как только это станет возможным. Раздражение мешалось с беспокойством.
Взяв в гардеробе пальто, Иван Аркадьевич вышел на улицу. Стемнело. Шел снег, мягкий и пушистый, кружился в лучах разноцветных огней центра города, падал на мокрый асфальт, таял, смешивался с грязью московских улиц. Захотелось вернуться в Копенгаген. Побродить по чистеньким переулкам, выпить хороший кофе в уютной кофейне, вобрать в себя рождественское настроение. В Москве приближение Рождества пока не чувствовалось, в Дании народ, должно быть, пребывал в предпраздничной суете. В столице суета была всегда, но не праздничная, а нервическая. Старый он, что ли, стал? Раньше Москва его не так раздражала. С другой стороны, отчего-то именно в России Иван Аркадьевич заряжался вдохновением. В спокойной Европе эмоции становились ленивыми, мозги расслабленными, работать было скучно. Потом, здесь жила Лена, Леночка Зотова – следователь по особо важным делам. Его антипод, половинка с другим полюсом. Звонка Лены режиссер ждал с момента приезда в Москву. О начале проекта трубили все газеты и телевидение. Даже при своей занятости на службе Лена не могла не знать, что он приехал, но так и не позвонила. Варламов тоже не звонил, хотя расстались они вполне мирно. Просто другом у него быть не получалось, но ближе Лена не подпускала. «Жаль, госпожа Берн не пришла», – в очередной раз с досадой подумал Варламов и увидел ее.
Изящный силуэт, укутанный в шоколадные меха, темные волосы собраны в гладкую прическу, зеленые глаза смотрят лукаво, нежная улыбка. Ее красота, выдержанная,