Мастерская дьявола. Мартин Эсквайер
подобие оного, избавившись от коня и запродав даже никому ненужную дорожную сумку. Словом, он мало стал отличаться от тех, кого принято называть анахоретами. Проделав каждый из этих шагов, он смело расхаживал по городу, часто проходя там, где не отваживались гулять даже самые отчаянные представители здешнего сообщества. Однако совсем скоро на него напал не какой-нибудь один отчаянный искатель удачи, потерпевший крах надежд в этой пустыни соблазна, но целая свора головорезов. Налетев одновременно, они все, тем не менее, не состояли в общем сговоре. Не намереваясь уступать намеченную жертву, они подняли беспорядочную пальбу, очевидцы утверждают, что пули летали с такой периодичностью и плотностью, что казалось, они присутствовали на Битве при Ватерлоо. Само собой меня жутко донимала причина «баталии». Оказалась битва не на жизнь, а на смерть велась за единственный стоящий хоть чего-нибудь предмет – за широкополую шляпу, от которой наш хитрец единственно и отказался избавиться. В сражении, какого еще не видел остальной подлунный мир, погибло больше двух десятков человек.
Гротеск. Маловероятно, неубедительно и вообще эта история похожа на довольно грубо сочиненный анекдот. Однако прибытие мое в город совпало с избранием шерифа и штата его помощников.
Нынче поселением это никак не можно назвать, центр изобилует деловыми конторами, в сопредельных зданиях разместились торговые лавки, кузни, портные, бакалеи; куда ни глянь, всюду попадаются вывески, одна краше другой. Примечательно то, что большинство из них имеют имена основателей, вроде «Джордж и Кир» или «Фрэнк, Сэм и ко», при этом одно из имен перечеркнуто или поверхностно закрашено. Поинтересовалась у одного местного мальчишки, отчего так происходит.
Последний окинул меня внимательным взглядом, не переставая жевать соломинку.
– Вы здесь давно, мэм, – без подобострастности спросил мальчик, такой же одичалый, как и все вокруг.
Сообщила, мол, прибыла с давешним вечерним омнибусом.
Он выразительно присвистнул:
– Поразительное же вас представленьеце ожидает.– Не поняла, тогда он разъяснил:– Тут каждый день кого-нибудь упаковывают. Жил себе такой раз такой Смит, веселился, пирушки закатывал, а сегодня глядишь, свернул не на том углу и получил пулю в лоб.
Неужели положение настолько безнадежно?
– Теперь стало совсем мирно, не то, что раньше. Нынче упаковывают не больше десятка за день.
Это его выражение, как поняла, означает «хоронят».
В правой ладони он зажал пригоршню гвоздей. На что они ему?
– Еще не поняли? – недоуменно поглядел мой любопытный собеседник на меня.– Гражданина закроют крышкой, а чем-то же ведь надобно закрепить, а то не дело это закапывать, предварительно не закупорив. – Он слегка наклонился вперед и зашептал, не переставая озираться по сторонам одними глазами:– Я так думаю: зачем жмуриков закрывают хорошенечко – бояться кабы