Острый угол. Виктор Брюховецкий

      Ветром высосаны колки,

      Дождь зарылся в зеленя.

      На обочинах проселка

      Пухнет черная квашня.

      Под заброшенною хатой

      Зябнет стая голубей.

      У коня в хвосте кудлатом

      Зреет высохший репей.

      Вдоль притихшего болота

      Мокнут в дреме камыши,

      И вокруг – до горизонта —

      Хоть в бинокль! – ни души.

      Лишь порою над лугами

      На неубранную рожь

      Тянут утки табунами…

      И не хочешь, да заснешь.

      И случится такое: обойдя полземли,

      С подорожной сумою я, усталый, в пыли,

      Навидавшийся лиха за тяжелый свой путь,

      К дому отчему тихо загляну на чуть-чуть.

      Я приду на рассвете, когда сны на краю,

      Чтоб не видели дети неудачу мою.

      …Те же ставни резные, те же двери в сенях…

      Но чужие, чужие встретят люди меня.

      «Ты откуда, прохожий, в нашем древнем роду

      Не случалось похожих на такую беду,

      Всё у нас – слава Богу, всё у нас ко двору.

      Вот – испей на дорогу, и ступай подобру.

      Уходи поскорее. Будь здоров и прощай,

      Нам котомкой своею детвору не смущай».

      И протянут искристой, в деревянном ковше,

      Той колодезной, чистой, что пивал я уже.

      Спросят: «Сладко ли пьется?.. Как водица на вкус?..»

      А вода из колодца, где калиновый куст,

      Что в углу, в огороде, у сухого плетня!

      Стану пить я и, вроде, – кто-то помнит меня,

      Кто-то знает, что жил я,

      Верит, что я живой,

      Что вовек не дружил я с нехорошей молвой,

      Что, скитаясь за далью, милой родины вне,

      Жил измучен печалью по родной стороне.

      1. Ракета на площади промышленности

      Такое впечатление, что она заправлена,

      Стоит и ожидает Юру Гагарина,

      Что вот подойдет он в той, памятной, одежде

      И нам улыбнется открыто, как прежде,

      Рукою помашет, в плечах не узкий,

      И скажет: – Поехали!

      Запросто, по-русски.

      Покажется ракета вехою вселенской,

      А мы еще не знаем, что Юра-то смоленский,

      Но пламя ударит в бетон, оранжевое,

      И станет тревожно на сердце у каждого

      За эту ракету, проглоченную синью,

      За нашего парня, за нашу Россию!

      2. В павильоне крупного рогатого скота

      Вхожу за порог, и пахнет, ей-ей,

      Тихой деревенской родиной моей…

      Корова – не корова (знаток уж, вроде, я),

      В глазах огромная тоска по родине.

      Рядом дедуля в платочек сморкается:

      – Ишь, родимая, как старается;

      Вымя-то, вымя, глянь, как разбухло,

      Наверное, кормят не клевером – булкой,

      А были б луга, да солнце в поле,

      Она б молока давала поболе.

      Такую б коровку в деревню,