Дочь врага. Елена Арсеньева
нее было очень много красивых платьев. Я сначала не хотела их менять или продавать, но потом пришлось. Жить ведь как-то надо, правда?
– Я тебе завтра что-нибудь принесу! – пообещал Коля. – Я у сестры моего отчима живу, а у нее такие запасы!.. Картошка, свекла (она свеклу бураком называет, смешно, правда?), мука есть… Тетка самая настоящая куркулиха. Должен же я тебя отблагодарить за то, что ты меня от полицаев спасла. А ведь могла бы вообще не высовываться. Сидела бы у себя тут, в своем… скворечнике. Может, я бы и сам удрал от патруля, а может, они бы меня схватили. Увидели бы, что руки клеем испачканы, и сразу поняли бы, чем я занимался. И к стенке! Если бы не ты…
– По-моему, ничего особенного я не сделала, – пожала плечами Юля. – Как же я могла тебя не спасти?! Вы ведь с этой девочкой, с Нинкой, собирались расклеивать листовки, да? Надеюсь, она успела убежать. А у тебя ни одной не осталось? А то мне ни разу не удавалось прочитать ваши листовки. Полицаи их очень быстро срывают!
«Почему я ей так верю? – подумал Коля. – Вижу впервые в жизни, а верю! Ах да, она ведь мне жизнь спасла. Поэтому и верю. Только поэтому?.. Или мне просто хочется ей верить?»
Коля достал из кармана куртки смятую листовку и подал Юле. Та осторожно расправила ее и прочла вслух – голос ее дрожал:
– «Не верьте вракам Геббельса! Фашисты разбиты по Москвой нашей армией, и наша задача – тоже бить врага, где сможем. Есть оружие – оружием, нет оружия – палкой бей, нет палки – вцепись руками! Смерть фашистским оккупантам! Победа придет!»
– Точно! – подхватил Коля. – Победа обязательно придет!
– Как здорово написано! – восторженно вздохнула Юля. – Сам придумал?
Коля удивился: как она догадалась? Хотел сказать, что да, но все же поскромничал:
– Это Иван Иванович тексты придумывал, а мы с другими нашими ребятами переписывали и расклеивали. Нас пятеро.
Теперь Коля уже не спохватывался на каждом слове. Откуда-то знал: этой девчонке, этой таинственной Юле Симоновой всё можно сказать!
– А тебе сколько лет? – спросила она.
– Почти пятнадцать.
– Мне тоже… Слушай, да ты просто герой! Вы все герои! Это же страшный риск… Просто школьники, просто пионеры, даже в комсомол вступить не успели, а какие вы храбрые!
Ох как у нее глазищи сияют! Что-то не понять, какого они цвета. Понятно, что светлые, а какие именно: серые? Голубые? Зеленые? В них все время пляшут огоньки свечей, так что не разберешь.
– Ну надо же что-то делать! – сказал Коля, пожимая плечами и стараясь не таращиться в ее сияющие глаза. – Листовки – этого мало, мы так надеялись, что будем чем-то посерьезней заниматься, но Ивана Ивановича убили, а связной от партизан теперь неизвестно когда появится. Будем, конечно, продолжать листовки писать, но людям нужны точные сведения, им нужно рассказывать об успехах нашей Красной Армии, называть освобожденные города, которые перечисляют в сводках Информбюро, а у нас радиоприемника-то нет. Эх, где-нибудь бы приемник раздобыть, тогда бы знаешь, как оживился народ, получая