Вампир и Ведьма. Ольга Ильина
льной издательской системе Ridero
Знакомство
– Кто здесь?…
Дожила – сама с собой разговариваю и слышу смех – глюки, привет!
Повторяю как мантру – ночью надо спать, ночью надо спать… людям… а я не сплю, видимо я не человек…
Я шла по темной аллее в туалет и долго не могла понять, вроде бы все спят… тихо… природа беснуется, кошки мявчут, собака… завыла… и птицы замолчали резко, а ведь только что шебуршали в кустах у соседей…
–А я не боюсь!, – я храбро врубила свет в туалете и закрыла за собой дверь!
Это как под одеялом в детстве от монстров прятаться – помогает… хотя и знаю что туалет у нас хлипкий… на честном саморезе собранный.
Обратно шла и луна светила мне под ноги – красиво…
Остановилась на тропинке и задохнулась от красоты!
– Я ведь и сотой части не вижу из-за плохого зрения, а какая же красота!
Тихий смех над ухом заставил меня оглянуться и присесть от страха – за спиной никого!
Третий час ночи – ещё час после и уже можно напугаться Деда – он рано встаёт и любит подшутить, а сейчас я одна – если только кошки научились смеяться…
– Мне не очень страшно, но хотелось бы знать кто?…
– Что?… – тихо, над ухом…
Я резко вскочила и бросилась бежать в дом.
Заперла все замки – включила свет и опять смех.
Я точно сошла с ума!
– Я точно сошла с ума! Я сошла с ума, какая досада! А раз я сумасшедшая – буду учиться с этим жить! Где моя смирительная рубашка?… – я достала ночнушку и решила переодеться – спать всё равно когда-то надо.
Тяжкий вздох и шелест за занавеской.
– Вот ты и попался! – я выглянула в окно и опять никого не увидела.
– Ау… – кричать шёпотом не очень удобно…
– Ну уж переодевайся, я отвернулся. – тоже шёпотом и тихо, вот реально как в голове…
– Ты невидимка?…
– Нет.
– Мальчик?…
– Нет…
– Значит не буду переодеваться… – я села с ногами в кровать и увидела в кресле…
Мужчина?.. Парень?… красивый и сияющий!
– Наваждение!
– А чего не крестишься?…
Я пожала плечами и улыбнулась.
Сел нога на ногу и ножкой ещё покачивает… костюм в нашей глуши смотрелся вообще сногсшибательно, а уж бархатный! Ботиночки на платформе…
– Ростом маленький ботинки на платформе носишь?… – это я от страха и шока так заговорила – обычно молчу!…
–Нет, нравятся просто, как и остальное. Можешь померить, если хочешь.
– Не надо. – я как всегда всё что нравится воспринимаю в штыки, а потом жалею… характер такой, несносный.
– А ты мне снился.
– Правда?… Расскажи! – он придвинулся поближе и даже как будто хотел присесть рядом со мной, но передумал.
– Мы играли – типа квест, это сейчас так называется, а тогда ты спрятал записки, а я искала… помню гаражи и что-то такой.. опасное.
Он откинулся и одобряюще смотрел на меня.
Вампир.
Сон был таким живым и даже радостным!
Его записки.
Самую первую я нашла в почтовом ящике, а вот потом пришлось побегать до самых сумерек – это единственное вечернее время, в которое меня отпускали гулять, до 20 часов… потом уже темно…
Я потная и пыльная, запрыгивала на гаражи и залезала в кусты и всё это ради записок с виньетками и такими красивыми буквами – от них я и сошла с ума, пропустила все прогулки с подружками.
Запрыгнула на гараж и сняла с его крыши книгу – Брем Стокер, Дракула
– Ха, я же только что её читала!
Сверху прямо на книгу упала ещё одна записка
«33» – оглядываться во сне было бесполезно, там никого нет.
Я открыла книгу и прочитала вслух текст с этой страницы.
– Помилуй Бог, профессор! – воскликнул я, вскочив. – Не хочешь же ты сказать, что Люси была укушена такой же летучей мышью, и что такая вещь мыслима у нас в Лондоне в девятнадцатом веке…
Он прервал меня знаком руки и продолжал:
– Не объяснишь ли ты, почему черепаха живет дольше, нежели целые поколения людей; почему слон переживает целые династии и почему попугай умирает лишь от укуса кошки или собаки, а не от других недугов? Не объяснишь ли ты, почему люди всех возрастов и местностей верят в то, что существуют такие люди, которые могли бы жить вечно, если бы их существование не прекращалось насильственно, что существуют мужчины и женщины, которые не могут умереть. Нам всем известно – ибо наука подтверждает факты – что жабы жили тысячи лет, замурованные в скалах. Не можешь ли ты сказать,