Найти себя: Где я? Кто здесь?. Владимир Лузин
в Пермском университете тогда такого факультета не было. А в Питере был.
Ну и Питер – это Питер.
Кроме того, в Питере был Ленинградский рок-клуб и группа «Алиса» с Костей Кинчевым и песнями «Мое поколение» и «Мы вместе».
А ещё не один я собрался в Питер, а с двумя друзьями. Школьный друг Юра – любитель точных наук – нацелился поступать в ЛИТМО (Ленинградский институт точной механики и оптики). А друг Игорь (мы с ним познакомились в областном лагере комсомольского актива «Юность» после 9-го класса) хотел со мной поступать на психологический.
И ещё вступительные экзамены в Питере и Москве были на месяц раньше пермских и прочих локальных. Из-за этого другие города не рассматривались, так как совпадали сроки, и не оставалось манёвра поступить в этом же году в родной Перми, если что.
Хотя соседний Свердловск-Екатеринбург мог бы посоперничать с Питером: и факультет наверняка такой там был, и рок-клуб свой был с Наутилусом и Чайфом, и находился он гораздо ближе Питера. Как ни странно, но почему-то «Екат» тогда серьезно не фигурировал. Оказалось, всему своё время. Этот город намного позже впечатлил и влюбил меня в себя. Но это предмет для отдельной истории. А тогда в 1987-м для наивного пермяка Пермь и Свердловск были равными соперничающими величинами: двумя областными центрами. Понятно, при этом, что Пермь была домом и ощущалась более значимой. Но тяга поехать в Большой город для человека, особенно молодого, это также естественно, как порыв ветра или стремление потока воды найти русло.
Москва пугала, а Питер манил и казался продвинутым. Про его некомфортный климат мы тогда не думали, а думали только про белые ночи и ленинградский рок-клуб.
И вот мы оказались в Питере. При подаче документов на комиссию выяснилось, что комсомольские характеристики, тщательно заготовленные нами в соответствие со списком документов, уже не требуются. И мы с легкостью 17-летних пацанов их безмятежно рвём тут же.
Хрясь! Каким звуком изобразить рвущуюся бумагу? Груз с плеч, которого и так не было. Тоталитарный режим пал!
Но не тут-то было. Начались вступительные экзамены.
***
Первым экзаменом на факультет психологии, как ни странно, была математика. И задания были для нас не очень понятные, не из школьной программы, требующие спецподготовки, как нам показалось. Во общем, мы поплыли. Я что-то написал. Игорь и того меньше. С экзамена мы вышли без особого оптимизма в ожидании результата…
Проверка работ и публикация оценок занимали пару – тройку дней. Ожидая их, мы провели, гуляя по Невскому и Лиговскому. Крыша над головой у нас тоже была, до того беспечно все было. Кстати, иногородних абитуриентов селили в общежитие в комнаты к студентам. Те уехали на каникулы по домам, но не все.
И нас поселили в комнату с гражданином Вьетнама, который по домам не разъехался. Видимо, было не на что, да и не зачем. Питер для него, видимо, был лучше Вьетнама, так как учился и существовал он за счёт государства, только мы не уточнили, за счёт какого. Звали его, кажется, Нгуен, товарищ он был серьёзный и основательный. Закончил 5-й курс физико-математического факультета и хотел продолжать обучение в аспирантуре.
Гостей из Юго-Восточной Азии в то время в России было не так много, как сейчас, поэтому такое соседство для нас парней из закрытого города было вполне себе экзотичным. Однако это не помешало нам подружиться с Нгуеном, тем более по-русски после пятилетнего обучения он шпарил не хуже нашего. Был умён и общителен, подтягивался на турнике в коридоре, носил джинсы и клетчатую ковбойскую сорочку.
Мы спрашивали его: как там товарищ Хо Ши Мин, и как непросто было бойцам Вьетконга противостоять американским агрессорам. Говорили, что советские пионеры, все как один собирали стирательные резинки, карандаши и транспортиры и отправляли их голодным детям Вьетнама – жертвам американской военщины.
Нгуен за это подарил нам значок вьетнамского комсомола. Он был такой четкий, на зеленом кругляшке рука держит красный флаг с желтой звездой и надпись на вьетнамском “BOAN THANH NIEN KONG SAN HO CHI MIN” – что переводится как «Коммунистическая молодежь Хо Ши Мина». Вместо застежки была резьба и кружок-гайка, как у ордена. Как объяснил Нгуен, чтобы прикручивать на гимнастерку. У нас в армии были аналогичные застежки на значках.
Кушать Нгуен готовил … спагетти. В вермишели и макаронах недостатка в магазинах Питера не наблюдалось. И в каждодневном питерском меню у нас были длинные изделия из теста, производства отечественной фабрики, сваренные в кастрюле, промытые в дуршлаге и обильно сдобренные острыми вьетнамскими специями. В этом заключалась фишка приготовленного Нгуеном блюда. Специи ему присылали с родины, и он от души ими сдабривал свою трапезу.
Проводя аналогии с современностью возможно это можно было назвать лапшой WOK, не уверен. Но это было так остро и однообразно, что нас хватило на пару раз.
В ответ мы угостили Нгуена варенным картофелем, посчитав, что это гостеприимно по-русски, как будто за пять лет в союзе он картошку не ел.
Он воспринял наш порыв прозаично, насколько я помню, как будто он всю жизнь ел картошку. Он показался