Погребенные заживо. Сергей Викторович Пилипенко
говорят, посвященных.
Для всех жаждущих понять смысл слов тех, мною произнесенных, могу пояснить следующее.
Во все дела свои Бог кого лично посвящает, долю ответственности какой определяет, также долю труда самого, который должен исполнить именно тот человек, кто им избран для дела такого.
Потому, как говорится, никакого так обозначенного сакрального смысла здесь не наблюдается, а есть лишь только то, о чем вам сейчас конкретно сообщил.
Не в угоду самому Богу нашему слова мои сейчас будут сказаны, но все же их сообщу, так как считаю нужным кое-что дополнительно вам всем же и рассказать.
Уж лет 25, как на службе у самого господа нашего состою и уже насколько измучился во многом, что аж до старости своей дошел.
То есть, хочу сказать, что за все эти года, которые трудами какими были на благо господа и нас самих возложенными, сильно сдал я сам в плане своего здоровья обычного, и время, действительно, к самой старости подошло, а она, как вы знаете, вовсе не бесконечна.
Жизнь та вечная, что самим Богом всегда предлагается, не всегда покрывает все те расходы, что при жизни обычной творятся во благо исполнения всех дел его личных, к человеку какому на Земле приписанных.
Так как к Богу самому близко состою, то так и слог мой, порою, рядом с его ложится, хотя и отличается иногда какой-либо словесно буквенной закавыкой, в которой я не особо стараюсь разобраться, да и времени у меня на все то не так уж и много, как может подумать о том любой посторонний, не знающий практически ничего о деле моем, Богом лично в этой жизни приписанном.
Вот и сообщаю вам всем, окромя всех тех общих полезностей, которые нам Бог сверху присылает, кое-что и от себя лично, чтобы точно знали с кем дело имеете, когда все это читаете, если, как говорится, читаете вообще, а не просто строкой какой пробегаете в надежде узнать что-либо о судьбе общей, либо знаниями какими прибраться по вашей же душе.
Так вот, сообщаю вам всем лично и говорю, что не живу я во благе и каких-то там хоромах, а проживаю, как и все обычные люди.
В связи с такой внезапно наступившей для меня самого богоучастью в моей личной жизни, труд ратный пришлось на время оставить, хотя чуть погодя Бог все же позволил на некоторое время туда вернуться, чтобы не забывал лично я, как те дела обстоят, в других местах побывал и усмотрел, как оно реально, что выглядит на местах.
Именно для этого я туда и возвращался и даже не один раз.
Только тогда лично мне казалось, что делаю я то, как всегда, самостоятельно, но, как оказалось, все же под руководством Бога и его бдительным наблюдением.
А бдительным потому, что он не дал по-своему вновь своеобразному разврату моим душе и телу случиться, и практически вырвав из той военной среды, дал временно работу другую, которой я потчуюсь и по сей день.
Оттого и сижу я сиднем на ней и, можно сказать, ничего путного для себя же не принимаю, а только и делаю, что строчу подобные этим строки и заглавия книг некоторых иногда писать начинаю.
До самих книг дел практически нет, ибо времени на все не хватает, да и само здоровье мое уже не позволяет так самоотверженно трудиться, как в то в годы более молодые мои было.
Потому, лишь частично, что издаю и, в основе своей, только то, что, как говорится, самому Богу, а не мне лично приглядно.
Он всеми теми темами располагает и контролирует лично то, о чем мне следует писать.
Потому, если бы даже я и захотел написать что-то там для себя личное, или хоть как-то благообразно захотел от всего этого отдохнуть, так Бог не позволяет, ибо не хочет мое время попусту тратить и не позволительно и ему самому лично свою силу тратить на обеспечение всего этого процесса по освещению всех его дел.
В жизни моей всякое случалось и случается, порою, и по сей день, и уже не знаешь толком – то ли то божье наказание за что-то, лично мною в срок не исполненное, то ли лично мои, как говорится, по жизни косяки.
В любом случае, особо радоваться не приходится и, можно сказать, вся моя настоящая жизнь так без всего того и проходит.
То есть, без жизни самой в самом прямом смысле этого слова, ибо жизнь сама в немного другом заключается и предполагает все же некое счастье земное, которого, как я вам уже говорил, у меня лично не наблюдается.
Нет того и у членов моей семьи, которые также от всего этого беспричинно страдают, ибо, по сути своей, я им всего лишь крохи какие-то предоставляю, заместо того, чтобы обеспечивать как-то более достойно времени сего.
Так что, жизнь моя, как говорится, совсем не сахар, хотя и по-особенному не страдаю, а обхожусь, как говорится, тем, что есть, или самым необходимым.
Возможно, не так всё оно бы и сложилось, если бы не прежние жизненные ошибки лично мои, когда я, положившись в чем-то на других, своих дров же во многих вопросах жизненных и наломал.
Но, то ничего. Время уже все утрясло и перетрясло во многом.
Что было – то сплыло, или по ветру какому пустилось, словно и не было ничего никогда того вовсе.
Ну, так вот,