Тетрадь счастья. Аркадий Фёдорович Иртеньев

      Был декабрьский вечер, один из тех вечеров когда погода за окном ещё ясная и тёплая. В наших краях зимы с каждым годом становятся всё теплее и теплее. Право, я уж и не припомню в каком году я видел снег в последний раз. Когда я был маленьким, снег хоть на недельку, но всё же выпадал. А после снова наступала тёплая погода и весь этот снег превращался в отвратительнейшие мюсли, которые разве что лишь ленивого не раздражали. За это время климат радикально изменился, и он продолжает меняться и по сей день.

      Вечер того дня я провёл в компании друзей и пришёл домой поздно ночью, часу так в третьем. Проходя мимо гостиной я обнаружил тлеющие дрова в камине, и был крайне удивлён этому, ведь отец всегда тушил огонь на ночь.

      – Присядь, сынок, – тихим голосом сказал отец.

      Я совершенно не ожидал услышать голос отца в столь поздний час. Я не видел его, так как он сидел в глубокой бержерке, обитой красным бархатом. На рядом стоявшем столике находилась чашка чая, коробка с гильзами, табак и машинка для забивки. Я подошёл к камину и сел рядом с ним.

      – Что такое, пап, не спится? – поинтересовался я.

      – Да, всё ворочаюсь и никак уснуть не могу, решил у камина погреться.

      – Ладно, – вставая проговорил я, – долго не засиживайся, и не кури ты так много, я прошу тебя!

      – Погоди, присядь… Я хочу тебе кое-что показать, – забивая табак в машинку сказал он.

      Я ждал несколько минут пока он забьёт табак и сделает себе сигарету. Меня раздражало что всё это происходит очень долго, он наверно единственный из 15 миллиардов человек кто в наше время ещё сам себе забивает сигареты табаком. Раздражение моё усиливалось тем что была глубокая ночь и у меня слегка побаливала голова после проведенного вечера, так что у меня было лишь одно желание – лечь поскорее в постель.

      Но вот он закончил забивать табак, машинка щёлкнула, он положил сигарету на столик и потянулся рукой к полу. Справа от него, облокотясь на бержерку лежала тетрадка с твёрдой обложкой.

      – Эта тетрадка, – протягивая её сказал он, – очень важна для меня.

      Я взял у него тетрадку и открыл её, в это время он подкурил сигарету и начал курить.

      Я открыл тетрадку, но не успел я толком ничего прочитать как отец сказал мне:

      – Закрой, ещё не время, завтра как проснёшься посмотришь, а пока можешь идти ложиться, – затягиваясь и выпуская клубы дыма процедил он.

      Я с радостью покинул его и пошел к себе в комнату. Тетрадку его я забросил на книжный шкаф, разделся и лёг в кровать.

      В семь часов меня разбудила мама. Она была вся взволнованная и сильно нервничала.

      – Одевайся быстрее, – сквозь слёзы говорила она мне, – там отец…

      – Ну что опять? – перебил я её и взглянул на часы. – Дайте поспать, семь утра только.

      – Папе плохо, он без сознания.

      Я быстро слез с кровати и побежал в комнату отца, мама крикнула что она уже вызвала скорую. Не обнаружив его там, я быстро ринулся к нему в кабинет, но там его тоже не оказалось. Когда я вбежал в гостиную я нашел его на том же месте. Я схватил его руку в надежде нащупать пульс, но сердце его уже не билось. В доме наступила гробовая тишина, и когда в дверь постучали я встрепенулся от испуга. Мама открыла дверь и провела медиков к отцу.