Разлом. Книга 1. Роман Владимирович Куликов
меня почему-то называть местные в разных Пределах. Я – Златов. Роман Златов.
– Злотый, ты горишь! – надрывался напарник.
Опять?! Ну вот что за мудак, а? Причём братца моего – Петра – он "злотым" не зовет. Да и никто не зовет. А меня зовут. И не думаю, что дело в титуле, который есть у него и нет у меня. Уполномоченный посол Его Императорского Величества – звучит круто, конечно, но кого сейчас волнует крутизна? Так, стоп! Что значит «горишь»?!
Я будто выныривал на поверхность после глубокого погружения. Муть, застившая взгляд, расступалась, возвращались звуки.
– Златов! Златов! – теперь голос прикрывающего просто гремел в наушниках. – Очнись!
Противный писк разносился по кабине и резал слух. В такт ему на панели мигала красная лампочка противопожарной системы, оповещая о том, что правый двигатель моего «Беркута» действительно горит.
Я помотал головой и несколько раз зажмурился, пытаясь окончательно прийти в себя.
– Златов! – вопил напарник.
Желто-черный полосатый хвост его юркого «Шмеля» маячил прямо по курсу, отчетливо различимый на голубом полотнище неба.
Так, так, так! Рома! Давай, включай бестолковку! Делай что-то! Ты же пилот почти с пятнадцатилетним стажем. У тебя за плечами сотни рейсов….
Но мыслить чётко не получалось. Да, горит движок. Да, ситуация смертельно опасная. Да, кроме меня никто не сможет ничего сделать. Делать то что?
Ох, тяжко дался в этот раз переход через Барьер. Организм категорически хотел спать и ему было плевать, что счёт идёт на секунды.
– Златов, очнись!
– Я здесь, Войцех, – это ещё не я сказал, это губы сами прошептали, но хоть что-то.
– Ты горишь, Рома!
– Чего орёшь, – вяло проговорил я наконец. – Ну горю? Ну и что?
И вдруг сознание включилось. Будто по щелчку. И тут же страх, ледяной иглой, пронзил от маковки до пяток.
Самолёт горит! Значит перехватчики на той стороне Барьера таки зацепили! Сволочи!
– Златов, приди в себя!
– Спокойно, пришёл уже. Где нас выбросило?
– Отлично вышли, до платформы рукой подать! – Войцех по инерции продолжал вопить. – Гаси пламя!
– Всё, не ори больше. Решаю.
Очевидно, что первая очередь пожаротушения не сработала. Не удивительно – в Барьере не только людское сознание даёт сбой, но и техника.
Пальцы соскользнули со штурвала, потянулись к панели, перекрывая подачу топлива на поврежденный двигатель, а потом вверх, к ряду кнопок над головой, включая огнетушители второй очереди.
Будем надеяться, что они исправны. Послышались тихие хлопки сработавших пиропатронов, заглушаемые воем ветра за бортом и гулом левого движка. Сигнал тревоги не утихал, а лампа продолжала мигать.
– Войцех, посмотри, что там у меня сейчас?
«Шмель» напарника сразу ушёл вверх и, сбросив тягу, пропустил меня под собой.
– Коптишь, как в колбасном цеху.
– Пламя?
Пауза. Слишком длинная пауза. Я напрягся.
– Нет. Нормально!
Отлично. Я с облегчение выдохнул. Осталось дотянуть до летающей платформы-аэродрома Дядюшки Хо.
– Злотый, тебя кренит влево.
Это я уже и без него видел. И пытался исправить положение, но триммер не работал.
– Кнюпели отказали.
– Издеваешься?
– Нет.
– Злотый, ты свой «Беркут» чинил или просто покрасил?
Вот ни разу не смешно. Если не устранить крен, то….
Нет, не хочу думать, что может случиться. Но не проходящий холодок в груди уже превратился в ледяной сгусток.
– Боюсь, так ты не дотянешь до платформы дядюшки Хо.
Спасибо, что уточнил, куда я не дотяну. Как будто над Зеркальной пустыней есть другие летающие платформы. Но что напарник мог ещё сделать? Только трындеть, не давая мне свалиться в животный страх. И на том спасибо.
– Попробуй перекачать топливо из левого бака в правый.
– Мозг себе перекачай из левого полушария в правое. Может думать начнёшь, а не просто чушь нести, – огрызнулся я, бросая штурвал и высвобождая рукоятку на колесе триммера стабилизатора.
И если любой электронике в Барьере запросто мог прийти каюк, то «мускульный привод» почти никогда не подводил.
– Давай, Злотый, у тебя получится! – подбадривал Войцех.
– Знаю, – пробормотал я под нос, мысленно отсчитывая щелчки прокручиваемого колеса.
Действовать нужно четко, без суеты и лишних движений.
– Красавчик! – напарник увидел, что мой «Беркут» выравнивается.
– А то! – буркнул я. – Старина Хо и так заждался….
Я перевёл дух и осмотрелся. Растрёпанное облачное поле расстилалось где-то далеко внизу. Слева по курсу сияло ослепительное солнце,