Калигула. Саймон Терни
Агриппина не могла утратить контроль. Для этого она была слишком умна.
– Я стал… осторожным, – с загадочной улыбкой ответил брату Калигула. – В Африке вы могли повстречаться со смертью в обличье вопящих туземцев, но в Риме опасность ничуть не меньше, и невинность не станет от нее защитой. Если бы завтра мне пришлось надеть тогу вирилис, я бы следил за каждой парой глаз около себя и ждал бы кинжала в темноте. Вероятно, кинжала со скорпионом.
Я метнула на него удивленный взгляд. Может, не такой уж он осторожный, как ему кажется, раз открыто заявляет подобное. Скорпион – это же символ преторианцев, и шутить таким образом довольно глупо в дни, когда Сеян на вершине власти. Калигула сразу спохватился, его глаза забегали по кустам в поисках торчащих оттуда ушей. Но ничто не двигалось в саду, только мягкий ветерок перебирал листочки, и вскоре мы все расслабились.
Нерон и Друз опять переглянулись.
– Стоило нам уехать на пару лет, как в нашей семье завелись политики и заговорщики, – хохотнул Нерон. – Теперь очередь за Друзиллой – не объявит ли она нам, что готовится стать гладиатриссой?
От смеха Друз поперхнулся вином.
– Друзилла готовится стать ослепительнейшим цветком в саду Рима, – раздалось из дома.
Мы повернулись на голос. В дверях стоял Лепид в серой тунике и шерстяной накидке для защиты от ночной прохлады. У него за спиной недовольно топтался наш привратник.
– Не поздновато ли для визита? – дружески поддел приятеля Калигула.
– Я старше тебя, Гай-башмачок, – засмеялся Лепид и махнул привратнику.
Тот, не скрывая раздражения, потопал в дом.
– Лепид? – удивленно воскликнул Нерон. – Странно, что ты в Риме. Разве ты не получил еще трибунат?
Удивление Нерона объяснялось тем, что Лепид больше не носил буллу. По-моему, Калигуле этот факт не давал покоя, хотя он всеми силами старался не подавать виду.
– Получил! – ухмыльнулся Лепид. – Ты же знаешь, какой могущественный человек мой отец. Я в списках трибунов городских когорт.
– Хорошо устроился! – фыркнул Друз, наконец справившись с кашлем после неудачного глотка вина.
Мы все ухмыльнулись. «В списках» – точнее не скажешь. Лепид уже два года состоял трибуном отряда, который следил за порядком на улицах Рима, но мы ни разу не видели его в форме и не слышали, чтобы он бывал в казармах. Со стороны казалось, будто его жизнь беззаботна и легка, а воинская должность связана с некими неуловимыми и, по-видимому, вымышленными обязанностями.
– Хорошо, что все собрались. Совсем как в старые времена, – улыбнулся Нерон, а Лепид сел рядом с Друзиллой.
Моя молчаливая сестра обратила на гостя большие сияющие глаза, и он забыл обо всем на свете, пока она не освободила его, отведя взгляд.
За ними наблюдала Агриппина, и я заметила, как по ее лицу промелькнула какая-то тень. Что это было – обида? Зависть? Пина не позволяла своим истинным эмоциям надолго задерживаться снаружи, чтобы никто не успел