Киевская Русь. Волк. Оксана Крюкова
почему Святослава вовсе словам его не удивилась? Догадалась уже, что за тем и пришел.
– Я подумаю.
– Нет, девица, так не пойдет, – сказал дружинник властно. – Коли не придешь завтра на площадь, где столы с яствами стоять будут, так я сразу к тебе домой пойду, буду звать да камушки в оконце кидать, пускай все соседи видят.
Святослава зло на него взглянула, искрами изумрудными обжигая.
– Не будешь ты так, Ярослав, делать. Дружинник славный не опустится до того, чтобы девицу в окно камушками кликать.
И знала, что права была. Новгородец не из тех, кто так за девками увивается.
– А ты не приди завтра, вот и проверишь, – ответил он ей.
Посмотрела на него внимательно Святослава, да смолчала. А ведь и вправду мог ее покой нарушить. Кто его знает, на что он способен, чтобы своего добиться?
– Приду. А теперь уходи, вырвал уже обещание.
Ярослав поклонился ей с видом победным да к воротам направился. Но тут столкнулся со Степаном лицом к лицу. Взглянули она друг на друга холодно, будто волки, готовые сцепиться за кусок мяса. Да Степан заметил, что Святослава за ними наблюдает, вот и уступил новгородцу дорогу, потупив взор. Ярослав, уже мимо проходя, еще раз глянул на крестьянина. Тот рослый был да сильный мужик. И чего холопу от Святославы надобно? Да понятно чего – того же, что и ему. Не к добру все это было, не к добру. И Ярослав далее пошел, не стоять же посреди прохода. Да и холопа чужого не мог он к стенке припереть, чтобы объяснений потребовать. Оставалось только уйти. Но ничего, Святослава обещалась на гуляния наведаться, а ему большего и не надобно.
***
Степан на следующий день как разъяренный бык стал, не пускал Святославу на празднества.
– Нечего там красной девице незамужней делать! Чай, молодцев много соберется на гуляния, да им только одно надобно.
Знал слуга, что хозяйка к тому сероглазому пойдет, чувствовал.
Да Святослава на своем настаивала и не хотела с собой холопа брать, мол, никто ее не тронет, и тот только мешать станет.
Дядька с теткой в спор не встревали, отмалчивались. На празднование урожая все хаживали, и крестьянка, и дворянка, чай, не Купала был, где срамное дозволялось. Вот и не понимали, чего Степан так разъярился.
– Пойду, Степан, и не мешай, – топнула ножкой Святослава.
– Батюшка за тобой приглядывать велел. Если пойти хочешь, то только со мной, – не сдавался Степан.
– Да не нужен ты мне там! Я с подружками гулять буду, а не с молодцами.
– Отпусти, Степан, – заступилась за хозяйку нянька ее. – На Вересне ничего плохого не случается. Да и Святослава не из тех, чтобы молодцам улыбаться да хихикать с ними, как девка непристойная.
Но слуга на своем стоял. Тогда Святослава подошла к нему, прикоснулась мягко к грубой мужицкой руке да заглянула в глаза карие крестьянские.
– Ты отпусти меня, Степан, я себя чинно вести буду, ничего дурного не сделаю.
Сжалось сердце у крестьянина от нежности ее девичьей. Вот бы так за руку она его вечность держала да